Онлайн книга «Доллары царя Гороха»
|
– Но как же! Сделаете новый автомат. Машка говорит, что в Ложкине многие с большим удовольствием приобретут такой агрегат. – Не хочу! – Так за деньги. – Мне это неинтересно, – отрезал Киса. – Вам заплатят, – не успокаивалась я. – Не надо. Сейчас я занят более увлекательным проектом, – отмахнулся Киса. – Каким же? – Я решила проявить интерес к делам старичка. – Секрет, – сердито ответил Киса, – скажу лишь, что это произведет переворот в самолетостроении, спасет тысячи человеческих жизней, поэтому мне недосуг заниматься ерундой. Денег и так на все хватает. Уходите, не мешайте. Я повернулась к двери и услышала тихий протяжный стон. Мороз побежал по коже. – Это что? – Летучие мыши, – спокойно объяснил Киса, – они иногда такой звук издают. Висят себе в углу, потом ноют, небось голова болит. – Ой! Я страшно их боюсь! – завопила я. Но Киса уже перестал воспринимать звуки, его взлохмаченная голова склонилась над столом. – Пи в квадрате… – забормотал он. – Теперь умножим… Я молча ушла. Каждый день в мерзких Вербилках приносит новые неприятные сюрпризы! С одной стороны, я знаю, что летучие мыши не способны нанести человеку вред, с другой – панически их боюсь.
Клавдия Якунина оказалась маленькой, слегка расплывшейся женщиной, очевидно, давно плюнувшей на свой внешний вид. Волосы ее были собраны в неаккуратный хвостик, на лице полностью отсутствовала косметика, застиранный, некогда ярко-красный халат отнюдь ее не красил. Свой истинный цвет он сохранил лишь вокруг пуговиц, все остальные части стали бледно-серыми, а босые ноги хозяйки, скорей всего никогда в жизни не делавшей педикюр, торчали из мужских шлепок с надписью «Пума». – Проходите, – сказала она. Я хотела снять босоножки и была остановлена Клавой: – Так ступайте, недосуг мне полы мыть, грязи и без вас полно. Оказавшись в крохотной кухоньке, я втиснулась на узенькую скамеечку, положила на столик конверт и сказала: – Это вам. Извините, что не сразу принесла, только Сергей адреса не сказал, лишь имя ваше произнес: Клара. Клавдия открыла конверт, заглянула внутрь и протянула: – Не пойму никак. Вы бы все по порядку рассказали. Я объяснила ситуацию. Хозяйка молча меня выслушала, потом отодвинула деньги. – Заберите, это не мое! – Как же так? – удивилась я. – Сергей четко сказал: «Отдай Кларе». – Вот и ищите ее, – с неожиданной злостью воскликнула Якунина, – Клару эту. – Разве вас не так зовут? – Клавдия я. – Но многие переделывают это имя в Клару, – залепетала я. – С какой дури мне подобными глупостями заниматься? – презрительно ухмыльнулась Клава. – Сейчас идиоток полно! Вон у нас соседка была Зина, а стала Стэлла. Во смех! Нет уж, как крестили, так я и хожу. Имя мне мама выбирала, с ним по жизни до конца и пойду. – Простите, а вы не знаете, какую Клару имел Сергей в виду? Якунина села за стол и мрачно сказала: – Кто ж в его бабах разберется? Я давно им счет потеряла! Если шеренгой их поставить, она от Москвы до Питера протянется. – Простите… – Чего уж там, – махнула рукой Клава, – я привыкла. Мы давно только на бумаге мужем и женой считались. – Сергей жил в этой квартире? – Нет. – Где же он обретался? – Понятия не имею. Я ему после смерти Леонардо не нужна оказалась. Эх, вторую такую дуру поискать, – грустно заговорила Клавдия, – думала, он меня любит, а потом разобралась: он Леонардо мстил. Дескать, смотри, на ком я женился. Думаете, приятно? – Простите, я не понимаю, о чем речь. Внезапно маленькие потухшие глаза Клавы наполнились слезами. – Что ты вообще в этой жизни понимаешь? Небось горя не знала! Клава уронила голову на стол и завыла. Тщедушный хвостик сальных волос начал трястись. Я сидела тихо. Очень хорошо знаю, что истеричные личности рыдают обычно при свидетелях, наедине с собой им плакать неинтересно, нет зрителей. Поэтому успокаивать истеричку не надо. Любое проявление заботы или сочувствия вызывает новый виток стенаний. Лучше сделать вид, что вы ничего не слышите, и буря стихнет. Клава повсхлипывала, потом подняла голову. – Что ты о моей жизни знаешь? Явилась сюда Клару искать! Ткнула гвоздем в больное! Мне стало неудобно. – Не со зла же! Я хотела деньги вам отдать, думала, вы в них нуждаетесь. – Точно! – снова с истерической нотой в голосе взвизгнула Клава. – Очень даже нуждаюсь! На хлебозаводе я пашу, в третьей смене стою, только эти не возьму! Они для другой приготовлены. У-у-у-у… Я встала, налила в кружку воды и поставила перед бабой. – Выпейте. Клава толкнула фаянсовую емкость, украшенную цветочками. – Не хочу! – И не надо, – согласилась я, – ладно, прощайте, еще раз извините. – У-у-у, – выводила Клава, стуча ногами по полу. Мне стало противно. Только что она сказала, что Сергей с ней давно не живет, а теперь закатывается в припадке. К сожалению, встречаются особы, для которых истерика смысл жизни. У нас в институте когда-то работала Света Протопова, так она довела весь коллектив до нервного истощения. Она принималась визжать по каждому поводу, любое событие – радостное, печальное – вызывало у нее море слез и вопли. Понимая, что ничего не узнаю, я встала и пошла к двери. – Стой! – выкрикнула Клава. – Кому говорят, вернись! Я собралась было спокойно ответить: «Пойдите в ванную и умойтесь», как мне в голову полетела кружка. С детства я обладаю плохой реакцией, поэтому не успела отскочить в сторону. Довольно увесистая чашка ударила меня прямо в глаз. Из второго посыпались искры, я попыталась уцепиться за стену, краем сознания отмечая: падаю. Но не сумела удержаться на ногах и медленно сползла на пол. Клава бросилась ко мне. – Ой, я не хотела! Случайно в вас попала! Господи, вот ужас! Сиди, сиди, сейчас йод принесу. |