Онлайн книга «Доллары царя Гороха»
|
Я вернулась в свою спальню, со стоном упала в кровать и сразу же с воплем вскочила на ноги. Потерявший всякий разум Хуч, увлекшись охотой на мышей, пока мы с Манюней болтали в гостиной, ухитрился сбегать в заросли и притащить оттуда очередного задушенного грызуна. Я, предусмотрительно вытряхнув минут десять назад одеяло, не ожидая ничего плохого, рухнула на койку и моментально наткнулась на очередной трофей мопса. – Просто нет слов, – зашипела я, сгребая плед, – противная ты собака! Сколько раз можно говорить: оставь в покое маленьких, несчастных, ни в чем не повинных мышей. Мопсы не охотничьи псы, они диванные собачки, ясно? Ты просто позоришь свою породу. По моим ногам пробежал сквозняк. В спальню без стука ворвалась Зайка. – Смотри! Суперски! Я уставилась на чрезвычайно довольную Ольгу. Губы ее были ядовито-зеленого оттенка, когда-то именно такой краской покрывали стены в нашем институте, и многие преподаватели жаловались на то, что у них в аудиториях начинается приступ мигрени. – Ну как? – верещала Зайка. – Впечатляет? – Очень, – осторожно ответила я, – но, на мой взгляд, слишком экстремально. Мне кажется, что губы все же должны иметь цвет хоть отдаленно приближенный к естественному. Ярко-изумрудный как-то… Впрочем, это ново и привлекает внимание. – Они зеленые? – насторожилась Ольга. Я кивнула. – Надо же! – восхитилась она. – А пару секунд назад были терракотовые. Вот классно! Пока я по комнаткам пробежалась, цвет изменился. На работе все вымрут. Наши пока про эту феньку не знают, я первая новинку принесу. В голосе Заи звучало откровенное ликование. – У тебя же завтра эфир, – напомнила я. – Ну и что? – Боюсь, режиссер тебе выговор сделает за экстремальную помаду. Ольга, напевая, повернулась к двери. – Ну так она к лицу не прибита, перед камерой, естественно, я сделаю нормальный макияж, а по улице хожу как хочу, никто мне не указ. Я нырнула под одеяло, прижала к себе Хуча, услышала мерное похрапывание остальных псов и заснула. Утро началось с крика. – Кошмар, – неслось из ванной комнаты, – ужас! Я глянула полураскрытым правым глазом на часы. Стрелки показывали восемь пятнадцать. Все понятно. Ольга, как всегда, проспала и теперь носится по избушке в страшном гневе. Под руку ей лучше не попадаться. Сейчас она завопит: «Отвратительно, кто-то спрятал мою косметичку» – и потом в воздухе начнут летать столы и стулья. Ничего особенного, такие сцены разыгрываются у нас пару раз в неделю, и сейчас ради сохранения собственного здоровья нельзя высовывать нос наружу. Кстати, этой же тактики придерживаются и остальные члены семьи. Ни Кеша, ни Маня, ни Дегтярев, ни тем более Ирка не скажут Зае ни слова. Себе дороже. В такие моменты Ольга подобна неуправляемому снаряду. Я опять закрыла глаза – подремлю еще чуток, а потом спокойно отправлюсь к Люсе. Но тут услышала разговор на повышенных тонах. – Зайка, не плачь. – Вот, попробуй сливки. – Нет, лучше масло. – Глупости советуете, пусть мылом потрет, – вплелся в хор баритон Дегтярева. – Точно! Хозяйственным, оно все смывает. – Ой, ой, ой, щиплет. – Потерпи. – Давай скажем, что ты заболела. – Ни за что! – завопила Ольга и зарыдала в голос. Я накинула халат и выскочила из комнаты. У нас явно произошло нечто экстраординарное, если все столпились в ванной и почему-то упрашивают Ольгу не лить слезы. Домашние и впрямь в полном составе толкались в санузле. – Что случилось? – спросила я, пробившись к раковине. Зайка, на первый взгляд совершенно целая, стояла ко мне спиной. Я с облегчением констатировала, что руки-ноги у нее на месте, рек крови на полу тоже нет, и слегка успокоилась, но тут Ольга неожиданно резко повернулась, я увидела ее лицо и воскликнула: – О господи! Губы Зайки выглядели, мягко говоря, необычно. Левая часть верхней губы была нестерпимо зеленой, правая – ядовито-оранжевой. Нижняя губка наполовину бирюзово-голубой, наполовину пронзительно-розовой. Большинство женщин накладывает макияж с единственной целью: привлечь к себе внимание окружающих. Зайка добилась этого на тысячу процентов. Если она в таком виде высунется на улицу, то парализует все движение, замрут и пешеходы, и водители. Честно говоря, я никогда не видела особу, раскрашенную столь экзотично. Даже в фильме «Пятый элемент» грим актеров был щадящим. – Ну как? – неожиданно спокойно поинтересовалась у меня Ольга. – Тебе нравится? Я, с трудом придя в себя, воскликнула: – Замечательно, очень по-летнему, ярко, свежо… – С ума сойти! – взвизгнула Зайка. – Моя жизнь рухнула. – С чего бы вдруг? – удивилась я. – Все, как всегда! Дети здоровы, собаки тоже… – Да уж, – со слезами на глазах воскликнула Ольга, – если бы твой разлюбименький Хучик вышел утром из ванной с такими губищами, ты бы мигом «Скорую помощь» вызвала. А мне спокойно говоришь: все, как всегда. Я что, обычно в таком виде шляюсь? Я не нашлась, что ей ответить, а Машка в возмущении воскликнула: – Хучик не такой идиот, чтобы невесть чем мазаться! Зая испепелила ее взглядом. – Это Дарья купила! Идиотская помада! – Почему же у тебя губы разноцветные? – вырвалось у меня. – Не знаю! – завопила Ольга. – Не понимаю! Вчера вечером эта зараза просто зеленела. Я стерла ее, вернее, мне показалось, что стерла, и пошла спать. Утром вошла в ванную и чуть не скончалась! Ужас! Осталось лишь повеситься! Никто меня в эфир с такой мордой не выпустит! Жизнь закончена! – Ну и глупости ты несешь! – рассердилась я. – Умойся, и дело с концом! Эка беда! Я искренне желаю, чтобы в твоей жизни не случилось большего горя, чем это! Зайка села на корточки и зарыдала. Кеша бросился обнимать жену, Машка выскользнула из ванной. Я же, пораженная неадекватным поведением Ольги, осведомилась у Ирки: – Почему она не умоется? Домработница ухватила меня за халат, вытащила в помещение, где стоял котел отопления, и затараторила: |