Онлайн книга «Большая пайка»
|
— Нет. — Муса вылез из кровати и натянул трусы. — Это штатный персонал. Замужем. Двое детей. — Ты смотри! А по фигуре и не скажешь? Сколько ей лет? — Двадцать два, если не врет. — Так, говоришь, у тебя идея появилась? — Ларри посчитал, что пора сменить тему. — Появилась, — оживился Муса, — слушай… — Молодец! — перебил его Ларри. — Интересно, сколько у тебя здесь комнат? — Три. Эта, еще одна и вон та. А что? Ларри вышел в первую комнату, вернулся с коробкой и стал медленно ее распаковывать. В коробке были бутылки с виски, коньяком и «бабоукладчиком» — ликером «Амаретто». На свет появились бастурма, маринованный чеснок, остро пахнущее чесноком розовое сало, гранаты, мандарины, зеленые стручки грузинского перца… — Я сегодня с делами завязал, — сообщил Ларри. — Решил отдохнуть. Я почему про комнаты спрашиваю? Позови свою Лелю обратно. Или другую какую-нибудь. И пусть подружку приведет. Посидим, отдохнем… Муса изумленно уставился на Ларри. — Ты серьезно? Ну давай. Только сначала о делах поговорим, а? — Зачем? — в глазах у Ларри будто бы просквозило непонятное выражение брезгливости, появилось и тут же исчезло. — Я же сказал — мне сегодня надоело работать. О делах всегда успеем поговорить. Сегодня поговорим. Только потом. Или завтра. Давай отдохнем немножко. Позови своего раба, пусть сходит за девочками. — Черт с тобой! — расхохотался Муса. — Раз уж ты меня на самом интересном месте остановил… Дай-ка телефон. Когда за окнами стемнело, а осушившие бутылку «Амаретто» и на совесть поработавшие медицинские нимфы удалились сдавать дежурство, Ларри вышел из комнаты, которую Муса назвал «вон та», бросил взгляд на недвижное тело друга и стал бесшумно пробираться к выходу. Он был уже у двери, когда раздался голос Мусы: — Ты куда? Мы же договаривались побеседовать по делу, разве нет? — Да куда уж сегодня, — проворчал Ларри, продолжая двигаться к двери. — Я напился — просто ужас как. Ничего не соображаю. И девочка эта попалась — не девочка, а кошмар. Всего измотала. Нимфоманка. Каждая косточка болит. Давай в другой раз… Но Муса становился все настойчивее. — Нет, давай сейчас. Детали можно в другой раз обсудить, а идею я сейчас хочу озвучить. Ты куда? Вернись, я тебе говорю! Ларри постоял в темноте, сжимая и разжимая веснушчатые кулаки, потом повернулся, медленно и тяжело ступая, прошел по комнате, сел в кресло рядом с кроватью и зажег торшер. — Погибели моей хочешь, — добродушно сказал он. — Не жалеешь друга. Черт с тобой, рассказывай. — Идея простая, — сказал Муса. — Я могу договориться, чтобы Завод принял у нас нашу долю в СНК. В обмен на долги. — Да ты что? — искренне изумился Ларри. — Слушай, это же потрясающая мысль! Погоди! У нас двадцать шесть процентов, блокирующий пакет. По номиналу это… двадцать шесть миллионов. Ну да. А долг — почти шестьдесят! — В том-то и дело! — радостно улыбнулся Муса. — Я долго думал. Мы им предлагаем весь блокирующий пакет целиком. Право на блокировку решений, ей-богу, стоит шестьдесят миллионов. Против такой сделки ни одна собака возражать не будет. — Но при этом мы теряем свою долю в СНК, — напомнил Ларри. — И контроль над Заводом. Все, что задумывали, полетит к черту… — А если станции за гроши продавать, то не полетит? Жить на что будем? — Не на что будет жить, — честно признался Ларри. — Но Платон на это не пойдет. И знаешь что… — Что? — Мне это тоже не нравится. Муса не сдавался. Завернувшись в простыню, он летал, забыв про хромоту, по больничному номеру и вываливал на Ларри один аргумент за другим. Ларри поворачивался, поскрипывая креслом, и сквозь полузакрытые веки следил за хаотичными передвижениями Мусы. Наконец он поднял руки. — Ладно, уговорил. Но ты ведь понимаешь, это надо с Платоном согласовывать. Я ему попозже позвоню. Что будем делать, если он не согласится? Муса перестал бегать по комнате и сел на кровать. — Объясни ему. Передай все, что я сказал. Он должен понять — другого выхода нет. — А ты сам не хочешь ему объяснить? Муса поскучнел. — Это будет не правильно. Он же знает, что я в больнице. Что я не владею ситуацией… — Ну почему же? — На лице Ларри появилась и тут же исчезла нехорошая ухмылка. — Ты так здорово мне все растолковал. Будто и не выходил из офиса. Очень убедительно получилось. На Платона должно подействовать. Я бы сказал, что ты полностью в материале. Муса озадаченно посмотрел на Ларри, помолчал, но потом нашелся: — Я в общих чертах… А ты знаешь все детали… Я что — не правильно говорю? — Правильно, — сказал Ларри. — Ты все правильно говоришь. — Заметив, что в глазах Мусы начинает расти тревога, он поспешил переменить тему: — А кто с Заводом будет договариваться? — Это я могу взять на себя, — оживился Муса. — Позвоню директору… — Вот прямо так? — А что? У нас нормальные отношения. Сегодня же позвоню. Хочешь — прямо сейчас? — Погоди. Сначала с Платоном… Послушай, а ведь Платон после этого уже не останется генеральным в СНК, так или нет? — Скорее всего, не останется. — Какие-нибудь мысли есть? — Нет. — А у меня есть, — медленно сказал Ларри. — Платона они, конечно, уберут. Если там поставят совсем не нашего человека, это будет плохо. Потеряем абсолютно все. Надо так договариваться, чтобы они оставили кого-то из нас. Смотри, что получается… Ларри замолчал, думая, стоит ли говорить Мусе про уход Федора Федоровича. Потом решил, что не стоит. Игра перешла в эндшпиль. Памятуя о данном Федору Федоровичу слове, он дважды пытался сбить Мусу с неизбежной темы: вчера в офисе и сегодня в больнице. Специально привез выпивку, потребовал девок… Хотя и понимал, что все бесполезно и отсрочка ничего не решит. Потому как судьба каждого написана в Книге, и изменить написанное человек не в силах. — Меня они даже обсуждать не будут, — признался Ларри. — После того, как я их людей погнал… А если тебя? По блеску в глазах Мусы Ларри понял, что попал в точку. Скорее всего, заводчане начали обхаживать Мусу вскоре после гибели Терьяна. По вполне понятным причинам. Их насторожила начавшаяся возня, и они перестали верить в то, что «Инфокар» устоит и сможет удержать СНК. Сам Муса, перепуганный шумом вокруг иномарок, переживший после расстрела Кирсанова и взрыва в банке сильнейший стресс, который и загнал его в больницу, тоже перестал в это верить. Под крики «Спасайся, кто может!» он занял стратегически важную позицию у случайно свободной шлюпки и сейчас занес уже ногу над бортом, внимательно следя за тем, чтобы никто из старых друзей не утянул его за собой на дно. |