Книга Экстрим на сером волке, страница 40 – Дарья Донцова

Прибежав на кафедру, я обнаружила ее пустой, все сотрудники разошлись по домам, лишь у окна сидела Соня Адашева, она готовила билеты к завтрашнему экзамену для второкурсников.

— Ты еще тут? — удивилась она.

Я кивнула, сняла куртку, повесила ее в шкаф, потом раскрыла сумочку и.., не нашла там коробки.

То, что я пережила в следующие пять минут, не пожелаю испытать даже злейшему врагу. Сначала я вытряхнула содержимое сумки на стол, потом прощупала подкладку, хотя ежу было ясно: коробочка туда не провалится!

— Что случилось? — спросила Соня, наблюдавшая за мной во все глаза.

И тут я, рухнув на стул, зарыдала. Адашева вскочила и бросилась ко мне.

— Тише, — сказала она, — любое горе поправимо.

Я, обезумев, закричала:

— Хорошо тебе говорить! А меня выгонят с работы, поставят клеймо воровки.., браслет.., жемчуг.., ректор…

Соня, разобравшись в произошедшем, воскликнула:

— Фу, какая ерунда! Погоди секундочку!

С робкой надеждой я наблюдала, как Соня подошла к телефону, набрала номер и сказала:

— Юрий, пройди в мою спальню, открой комод, в верхнем ящике лежит зеленая шкатулка… Да, да, она.

Немедленно привези ее сюда.

Потом она повернулась ко мне.

— Иди умойся, напудри нос, выкури сигаретку. Да не дрейфь. Михаила Николаевича нет, хорошо, если он к девяти явится, времени у нас навалом.

Спустя час в моих руках оказалось украшение.

— Похоже? — улыбнулась Соня.

— Как две капли воды, — прошептала я, разглядывая чудо.

Соня засмеялась.

— Это мой папа Михаилу Николаевичу ювелира порекомендовал. Неси коробку в кабинет.

— С ума сошла!

— Давай тащи, — подтолкнула меня в спину Соня.

— Но что ты скажешь отцу?

— Он и не спросит, — отмахнулась Адашева, — браслет дарил год назад, небось давно про него забыл!

Проявит любопытство, скажу: «Потеряла».

— Я не сумею вернуть тебе деньги…

— Я их и не прошу, — хмыкнула Соня, — жизнь длинная, на том свете угольками сочтемся.

Михаил Николаевич взял коробочку и рассыпался в благодарности. За услугу преподавательница Васильева была вознаграждена по-царски. Елена Борисовна вручила мне картонную коробку, в которой оказался продуктовый заказ, не наш, месткомовский, а тот, что получал ректор: колбаса из спеццеха, икра черная и красная, шпроты, импортная курица, шоколадные конфеты и многое другое, страшно вкусное, практически недоступное. В особенности поразило Кешу невиданное лакомство: мармелад «Бананы в шоколаде». Еще я получила в бухгалтерии премию, тринадцатую зарплату, и была совершенно счастлива.

После этого случая Михаил Николаевич преподавательницу Васильеву более из толпы не выделял, чай к себе в кабинет пить не звал и по службе не продвигал, а Соня никогда не напоминала мне о браслете, скорей всего, она попросту забыла о том случае, у Адашевой и впрямь было много ювелирных украшений. Но я помнила о той истории, и вот теперь представился случай отблагодарить коллегу. А еще я уверена, что к людям потом все возвращается назад. Эхо поступков, хороших или дурных, непременно до вас докатится.

Наверное, нужно было сейчас рассказать Розе о ситуации с браслетом, но мне отчего-то совсем не хотелось откровенничать с Яковлевой.

— Скажи, — быстро спросила я, — ты ведь хорошо знала Зелимхана, отца Сони?

Яковлева хмыкнула:

— Ну, виделась с ним, естественно, Зелимхан дружил с моим отцом.

— Понимаю, что задаю глупый вопрос, но попробуй ответить. Не припоминаешь случайно, у Адашева имелся шофер или секретарь по имени Юра?

— Полкан?

— Кто?

Роза засмеялась.

— У Зелимхана работал некий Юрий. Мастер на все руки: машину водил, поломки чинил, а еще он трубку у них дома брал и тому, кто звонил, настоящий допрос устраивал: кто, зачем, чего надо… Папа всегда злился и говорил потом: "У Зелимхана снова Полкан секретарствует. Ведь великолепно знает, кто звонит, но «интервьюирует». Кстати, фамилия у этого Юры в тему была!

Собакин! Вот ведь класс! А зачем он тебе?

— Понимаешь, — принялась фантазировать я, — Катя очень тоскует, она замкнулась в себе, не желает с нами общаться, видно, что девочка не в своей тарелке.

Вот я и хотела пообщаться с кем-то, кто знал ее родителей, дедушку, бабушку. Родных у Кати не осталось, но, может, хоть прислуга что-то подскажет! Знаешь, если человек постоянно крутится в семье…

— Сомневаюсь, что Полкан тебе окажет содействие, — буркнула Роза, — он, когда Зелимхан погиб, уволился.

— И все же я хочу попробовать его отыскать!

— Делать тебе нечего, — протянула Роза. — Развела психологию на пустом месте. Дай Катьке пару затрещин, вмиг улыбаться начнет. Представляю, как она тебя своим надутым видом злит. Она такая! Губы подожмет и молчком в комнату. Ужасный характер!

— Отчества Собакина не знаешь?

— Нет.

— Жалко.

— Зачем оно тебе?

— Думала, через Мосгорсправку его найти, а там требуют паспортные данные.

— Могу дать его координаты, — вдруг предложила Роза, — впрочем, не знаю, там ли он по-прежнему живет.

— Классно! — закричала я. — Вот уж не ожидала, что ты имеешь адрес Юрия.

Роза откашлялась.

— Да уж, некоторые люди наглые, как трамваи.

— Ты о ком?

— О Полкане. Прикинь, столько лет его не видела, да и в прежние годы мы не слишком-то общались, какая у меня дружба с ним могла быть. А тут несколько лет назад звонок раздается. Я прямо офигела, когда сообразила, кто меня беспокоит! Собакин! Знаешь зачем?

— Откуда же?