Книга Чужая душа, страница 6 – Наталья Корнилова

– Быть может.

– Мария, – вполголоса проговорил Самсонов, – я знаю, вы опытный детектив, а ваш босс – превосходный аналитик и имеет хорошо проработанные связи в нужных кругах. Надеюсь, что мы с вами сработаемся. Это я посоветовал Валентине Андреевне прибегнуть к вашим услугам. У вас есть логика, а это явление редкое, как говорил Шерлок Холмс. Это немаловажно.

– Господин Самсонов, давайте покороче, – сказала я. – Ваше вступление будет уместно, скажем, в мемуарах. Или вы переняли многословие у нашей общей клиентки?

Адвокат Самсонов покосился на Валентину Андреевну и сказал сухо, обращаясь, впрочем, не к ней, а ко мне:

– Я уже анализировал подходы к расследованию. Дело в том, что в последнее время Алексей оказался в очень интересной ситуации. Ее определяют отношения Алексея с несколькими женщинами. Вы просили говорить короче? Так вот, проще говоря, в свое время Алексей завязал ряд знакомств, которые в настоящий момент очень важны. Его женщины в своем роде необычны. Во-первых, Ксения Кристалинская, его подруга и почти что жена. Лишь трагические обстоятельства помешали… да, что тут говорить? Звучное имя и любопытнейший тип женщины, могу вас заверить. Сдержанна, высокомерна, кажется, решительна. Способна на значительный поступок. Из таких женщин выходят выдающиеся личности. По крайней мере, по нашим, российским меркам.

– Да ну уж… «выдающиеся личности»! – подала голос Ельцова. – Да обычная шалава! Смазливая она, конечно, мужики к ней липнут, но не больше того. А вы распелись… куда там! Выдающиеся личности на три буквы не посылают.

– Еще как посылают, – сказала я.

– Да что о ней, о Ксеньке, болтать! И так все понятно! – рыкнула Ельцова.

– Насколько я понял, Ксения не питала особой любви к Алексею, – продолжал Самсонов, не обращая внимания на эмоциональные ремарки Валентины Андреевны. – А у него были чувства к ней. Исходя из этого, отношения Алексея и Татьяны Оттобальдовны Таннер были странными. Не пойму, какие общие темы для бесед и общие интересы у них могли быть. Впрочем, можно предположить, что…

– Вот не надо предположений! – живо отозвалась Валентина Андреевна, навалившись бюстом на руль, отчего машину едва не отнесло к бордюру. – Знаю, что вы хотите… предположить. Одно на уме!

– А что? Я ничего предосудительного не сказал. Мало ли общих тем может найтись у людей, которые знакомы много лет и один, что называется, вырос на глазах другого. Кроме того, я вполне допускаю, что Татьяна Оттобальдовна принимала Алексея исключительно для деловых бесед: как известно, она была далеко не бедная женщина, – я внутренне усмехнулась, вспомнив – «я женщина небогатая» в исполнении Валентины Андреевны, – а для осуществления его творческих замыслов Алексею необходима финансовая основа, причем весьма существенная.

– С этого момента, пожалуйста, поподробнее, – проговорила я.

– А это я скажу, – оживилась Валентина Андреевна, норовя повернуть к нам голову на жирной складчатой шее. – У Алеши всегда было громадное количество замыслов. Он – человек тонкий, ранимый. Да, он такой. Если бы вы только краем глаза его увидели, Мария, то сразу же напрочь… так сказать… исключили бы всякую мысль о том, что он мог вообще кого-то убить. Тем более Татьяну Оттобальдовну, мою подругу. Она же моя старая подруга, я вам уже говорила, – с пафосом пропела она.

– Так что же это за громадное количество идей? – спросила я, вспоминая тупые разговоры из американских сериалов: «У меня есть гениальная идея!» – «Какая?» – «Я предлагаю пообедать, принять душ и переодеться!» – «Потрясающе! Ты просто мудрец!»

Валентина Андреевна промычала что-то невразумительное, словно меся языком киснущее на опаре тесто, а потом, собравшись с мыслями, выговорила:

– Например, он собирался создать музыкальную группу. И еще он хотел издать сборник своих стихов, он пишет стихи еще с детства. Один такой сборник Татьяна Оттобальдовна – по моей просьбе – издала. То есть оплатила издание. И еще… Он ездил на конкурс молодых дизайнеров в Венгрию и получил там второй приз. А еще он художник, он рисует картины. Выставлялся… один раз, да. Да и в модельном агентстве… вообще…

Речь Ельцовой в моих ушах начала сваливаться в какое-то плотное шерстяное одеяло.

Если верить словам Валентины Андреевны, то Ельцов представлял уникального универсала, некоего Леонардо да Винчи начала двадцать первого века.

Самсонов слушал с совершенно безмятежным лицом. Верно, на своем веку ему приходилось выслушивать и не такую чушь.

– Валентина Андреевна, – наконец вклинилась я в подобный лаве поток словотворчества госпожи Ельцовой, – позвольте спросить: а где учился ваш сын?

– Там же, где и я.

– А где учились вы?

– В Московском университете, филологический факультет. Ну… знаете… Серебряный век… образованность… Александр Сергеевич Пушкин, этот… Толстой еще, Блок… кронштейны разные, – бормотала Ельцова.

– Блок? «Никогда не забуду, он был или не был, этот вечер. Пожаром зари сожжено и раздвинуто бледное небо, и на фоне зари – фонари», – продекламировал Самсонов. Могу поспорить, что цитата явилась исключительно из желания перебить Ельцову.

– О да! – брякнула та. – Вы тоже читаете наизусть, как мой сын?

Самсонов сдержанно улыбнулся, а я вернула их к прозе:

– Цитаты из классики – это, конечно, прекрасно, но давайте продолжим о вашем сыне. Насколько я понимаю, господин адвокат, вы хотели рассказать еще об одном знакомстве Алексея Ельцова. Не так ли?

И я посмотрела на Самсонова, который так шустро цитировал классиков и клепал пышные синтаксические обороты. Тот согласно кивнул.

– Да, вы совершенно правы. Так вот, Алексей Ельцов у нас мужчина привлекательный, я думаю, вы, Мария, согласитесь со мной. Впрочем, это лирическое отступление. Значит, так: третья пара отношений – это у нас Алексей и племянница Татьяны Оттобальдовны, Мила Таннер. Людмила, если полным именем. Так вот, эта Людмила – совершенно не похожа на героиню пушкинской поэмы, если уж мы не чужды литературы. Веселая дама. Я хотел с ней пообщаться, но она не оказала мне чести. Я пытался ей звонить, назначать встречу, однако она не выказала по этому поводу восторга. Впрочем, я все-таки рискнул своим не казенным здоровьем и явился к ней с вполне обоснованным джентльменским визитом, но она, не открывая двери, рассказала о моей личной жизни в нецензурных выражениях. Я сдержался и сказал, что от ее показаний, быть может, зависит жизнь и репутация не одного человека, к тому же речь идет об убийстве ее родной тетушки. Это ее нисколько не проняло, доказательством чему послужил выстрел из пистолета.

– Даже так? – воскликнула я. – Ничего себе!

– На мое счастье, пистолет был все-таки газовым. Но я умчался с ее лестничной клетки с самой позорной скоростью, какую когда-либо развивал.

– Вам не откажешь в самоиронии, господин Самсонов. Ничего себе Людмила… – откликнулась я. – Какой же Руслан ей нужен, интересно? Да, примечательная особа. Вы думаете, что ее стоит взять на карандашик, не так ли?