Книга Глаза войны, страница 29 – Вячеслав Миронов

— Потери-то у духов были?

— Три трупа видели. Два «чеха», один араб. Но судя по крови — больше. Раненых человек пять — минимум.

— Чистить будете?

— Да ну его на хрен! Людей положим! Пусть артиллерия работает. Потом минных полей наставим — пусть подергаются.

— А у вас что? — поинтересовался Молодцов.

— Нормально.

И мы рассказали, что узнали, поведали и про возможный архив Дудаева.

— Архив Дудаева, — произнес Гаушкин задумчиво, выпуская дым в потолок. — Я о нем слышал.

— Все мы о нем слышали, — подтвердил Каргатов.

— Был у меня один знакомый специалист. Салтымаков. Бывший опер. А может, и не бывший. Сами знаете, как у нас в Конторе. Мы с ним в первую войну рядом стояли. Говорят, что он в октябре 1996 года ушел в Чечню за этим архивом.

— Так тогда наших здесь не было, — встрял Калинченко.

— Именно что не было. Разное болтали. Что он выполнял задание, что сам за деньги пошел. Потом кто-то якобы видел его на Лубянке при большой должности, другие говорили, что убили его в Лондоне. Но факт, что он этот архив искал.

— Интересно, нашел или нет?

— Кто знает. Кто знает. — Володя был задумчив.

— Наверное, если бы нашел, то не всплыл бы он здесь и сейчас, — заметил Калинченко, он же — «Калина», позывной у него был такой же.

— Источник говорит, что архив раздроблен, — заметил Каргатов.

— Надеюсь, в Ханкалу не сообщили? Или успели уже «прогнутся»? — Молодцов был вкрадчив.

— Не боись. Мы не идиоты! Нам не нужны здесь полчища проверяющих. — Я разлил водку. — Но это еще не все. Нам нужна сегодня помощь. Помощь разведчиков.

— Я сегодня уже помог вашим коллегам. И что? Из-за этого я двух человек потерял. Не дай бог, ступню Максу ампутируют, в 19-то лет. И что я теперь должен делать? Опять поверить вам? Из-за тайника с оружием? — «Калина» смотрел на нас тяжелым взглядом.

— Тебе там понравится, — Каргатов поддержал меня.

— Там два друга… — начал я.

— Какие еще друзья? — перебил Калина. Нетерпелив разведчик, оно и понятно. Двух людей потерял.

— Два друга: хрен и подпруга. Помнишь, мент и бандит удрали с «фильтра». Дальше продолжать? — я смотрел в глаза Калине.

У того глаза ушли в череп и он смотрел на меня как из бойниц. Тяжелый взгляд.

— Отдашь мне.

— Потом, — я поднял стакан. — Четвертый тост. Потом и поговорим.

Выпили. Четвертый тост звучит так: «Чтобы за нас третий не пили».

— Когда отдадите? — не унимался Калина.

— Сначала мы с ними поговорим. С живыми! Понял?

— С командиром вопрос согласован? — Калина напрягся.

— Наш начальник сейчас как раз согласовывает эту тему.

— Адрес?

— Вот смотри!

Я достал из офицерской сумки Молодцова карту и развернул.

— Эй, откуда ты знаешь, что у меня там карта! — Вадим возмутился.

— Интуиция. — Я был невозмутим. Очертил дом и прилегающие к нему подступы.

— Твои люди перекроют вот здесь и здесь. Всех впускать. Кто будет выходить — тихо, без шума, живьем, подчеркиваю — живьем брать. Старшим будет Каргатов. Все делать с его ведома. Он же знает, где прячутся наши «друзья».

Мы долго еще обсуждали детали. Где и как разместить скрытые посты наблюдения. Сколько людей привлечь. Какое вооружение брать. Как тихо захватывать выходящих из дома, куда их незаметно для окружающих эвакуировать. И много что еще надо обсудить. Всего не предусмотришь.

Мне понравилось, как Каргатов самыми простыми вопросами ставил в тупик и разведчика, и особистов. Сергей тщательно готовился к предстоящему мероприятию. Он вообще был обстоятелен во всем. Наверное, это привычка художника. Мелочей не бывает.

Потом, когда разговор пошел по второму кругу, я решил прервать ставшую пустой дискуссию, тем паче, что присутствующие уже устали.

Всех нюансов не предусмотреть. «Посчитали на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить!» Это как раз про нас. Как бы ни планировали, все может пойти кувырком. Господи, помоги!

Я сквозь куртку потрогал нательный крест.

— Все?

— До вечера.

— Надо поспать. И чтобы тихо!

— Конечно, тихо. — Калина кивнул головой.

— Ага! Как начнете собираться, так только мертвый не заметит ваших приготовлений! — саркастично заметил я.

— Ладно, я понял! — он угрюмо мотнул головой.

— Ты понял, чтобы никаких «попыток к бегству»!

— Да понял, понял, но вы мне обещали отдать для беседы…

Вроде все устали, движения вялые, Калина похож на большого медведя Балу из «Маугли». Тесно ему в маленьком кунге. Но он вдруг резко выбросил правую руку вперед и сомкнул кисть. Такое ощущение, что охватил чье-то шею и задушил противника.

Это было очень неожиданно и резко. Как выпад кобры. Все вздрогнули. «Беседа» с разведчиками для бандитов могла закончиться плачевно.

Мы ушли.

— Ну что, предводитель? Готов? Эх, хорошо на улице! — я вздохнул грудью свежий, морозный воздух.

Потянулся так, что хрустнули суставы. После прокуренного, а курили все присутствующие, маленького кунга казалось, что не дышал, а пил этот воздух.

— Готов частично. — Сережа тоже жадно вдыхал воздух. — Если пойдет не по плану, то извини!

— А за что извинять-то? Там бандиты. Один из них в федеральном розыске. Второй — убийца. Его пособник. Дом, где они укрываются — тоже хорош. Сознательно укрывают террористов. Так что это пусть они извиняются. У тебя какие-то сомнения? Давай я пойду, — я посмотрел на Каргатова.

Нет у него сомнений.

— Да я не о том! — он отмахнулся. — Просто будет жалко, если информация уйдет. Вот это обидно. Маленькая ниточка. Тоненькая. И чтобы ее не оборвать, надо много сделать. Разведчики могут напортачить. За товарища поторопиться отомстить. Э, что гадать! Будет ночь — посмотрим. Идем. Мне надо поужинать.

На войне надо есть всегда, когда есть возможность. Почему? А кто знает, когда придется еще раз поесть. Поэтому и сало ценится не просто как продукт питания, а как залежи килокалорий. Это дома народ борется с лишним весом, а на войне лишних калорий не бывает.

И еще относительно еды. Пока ехали домой, я вспомнил своего деда-соседа по даче. Он рассказывал, что когда воевал в финскую, попали они в «котел». Маленький такой «котел». Окружение полное. На пятачке в два на четыре километра батальон был отсечен от основных сил. Зима лютая. И финны долбят из артиллерии. И кушать нечего. Съели всех лошадей, собак. Все, что можно, то и съели. Зима, холод, финны, артиллерия и днем и ночью. Начали варить и есть кожаные ремни, сапоги. До людоедства дело не доходило, и слава богу. Но дед и его товарищи переодевались в форму финских военных и приходили на пункт питания финнов. Так было несколько раз. Голод толкает на безрассудные поступки. И мой сосед выжил. Он хотел есть, рисковал ради выживания и выжил, он даже приносил часть еды своим более робким товарищам. А многие, кто не решался на безумие — поход с котелком к противнику, умерли от голода или сошли с ума.