Онлайн книга «Небо в рублях»
|
– Конечно. – Может, в курсе, где она работает? – Рядом тут, за углом, парикмахерская. Вернее, теперь она называется салоном красоты, но лучше от этого не стала, – язвительно сообщила брюнетка. – Галя маникюр делает, только не знаю, насколько хорошо, я ее услугами не пользуюсь. – Спасибо! – крикнула я и бросилась к лифту. – Она на службе, будет после полуночи, – донеслось из-за плотно закрытой створки. Баба Нюра привычно отреагировала на шум за дверью. Парикмахерская на самом деле оказалась совсем рядом, буквально в двух шагах. Я вошла внутрь довольно просторного помещения, отметила, что посетителей тут не наблюдается, и спросила у тоскующей за столом рецепшен женщины: – Можно Галю? – Маникюршу? – Да. – Галка! – взвизгнула администратор. – Подь сюда, клиентка ждет! Прикрывавшая одну из арок занавеска зашевелилась, и передо мной появилась маленькая худенькая тетечка неопределенного возраста. Шла она как-то странно, боком, чуть волоча одну ногу. На серо-бледном личике Гали застыло выражение легкого испуга, на губах играла заискивающая улыбка. Так выглядит наша Жюли, когда написает на пол у камина. Впрочем, нет, терьериха твердо стоит на лапах, а Галю слегка шатало. Через секунду я поняла почему – на ступнях у бедняжки «красовались» уродливые ортопедические туфли, подобные наше государство раз в несколько лет выдает бесплатно неимущим инвалидам, полагая, что обиженный господом человек должен кланяться и благодарить, обретя чемоданообразные ботинки. – Здравствуйте, – тихо произнесла Галя, – что хотите? Маникюр? Педикюр? Я моментально оценила обстановку: если сейчас попрошу заняться руками, мастер усадит меня вон за тот столик, и процедура будет проходить под неусыпным наблюдением администраторши. О каком откровенном разговоре может идти в подобном случае речь? А ноги приводят в порядок в небольшом, хорошо закрытом от посторонних глаз кабинете. – Педикюр, – улыбнулась я, – а потом, если успеем, еще и о руках позаботимся. – Пройдемте, – вежливо кивнула Галя, – туда. Радуясь собственной предусмотрительности, я вошла в тесное, едва ли пятиметровое пространство и, наблюдая, как Галя наполняет ванночку водой, сказала: – Вам привет от Милады Смоляковой. Только не делайте вид, что не знакомы с писательницей, знаю, вы долгое время работали у нее. Вопреки ожиданию Галя не испугалась, не вздрогнула, не выронила баночку с жидким мылом. Она просто кивнула и задала вопрос: – Вы журналистка? – Нет, что вы! А почему интересуетесь? – Просто хочу предупредить: ничего о Смоляковой рассказывать не стану, даже не начинайте спрашивать. И деньги не предлагайте, не возьму. – Она пропала, – перебила я маникюрщицу. Галя села на табуретку. – Как? – Вошла в торговую галерею «Ка» и не вернулась. Вы что, газет не читаете? – удивилась я. – «Желтая» пресса уже неделю волком воет. – Я газет не читаю, – слегка растерянно ответила Галя. Потом она замолчала, нахмурилась, еще больше побледнела и протянула: – Похоже, вам совсем недавно педикюр делали. – Да, – улыбнулась я, – неделю назад. – В хорошем месте, – продолжала Галя, – все чисто обработано. – Верно, хожу в салон на Тверской, там есть Ира Ершова, – принялась я спокойно болтать, надеясь, что Галя, увидав полное отсутствие агрессивности с моей стороны, слегка успокоится, – очень хороший мастер, внимательный, милая девушка, с золотыми руками. Только к ней загодя записываться надо, все хотят к Ершовой попасть. Правда, у них еще есть Маша Назарова, вот и бегаю то к одной, то к другой. Но моя бездумная болтовня неожиданно испугала Галю. – А ко мне зачем? – Давайте поговорим. – О чем? – О Смоляковой. – Нет!!! Сказала же: несмотря на то как со мной поступили, никаких интервью! – А как с вами поступили? – насторожилась я. – Неважно! Плохо! Еле в себя пришла! – Значит, беседовать не желаете? – Нет. – Может, выслушаете меня? – Ну… ладно, – кивнула Галя, – говорите. Только недолго. Вдруг настоящий клиент придет, а ему откажут, и я потеряю заработок. – Я оплачу педикюр. Галя повеселела. – Хорошо, – кивнула она, – тогда, значит, я ваша на полтора часа. Хотите, ногти лаком перекрою? – Давайте, – согласилась я. Рассказ мой длился минут пятнадцать. Все это время Галя сидела, разинув рот и забыв взять в руки кисточку. – Вот дела… – вымолвила она наконец. – Мне Ми было жалко. Пашет на всех, а никакой благодарности. Там одна Настя нормальная, об остальных помолчу. О бабках нечего хорошего сказать, о Никите с Наташей распространяться права не имею. – У Кита теперь другая жена, Лиза. – Неужели Ната его выпустила? – удивилась Галя. – Что же странного? Она застала мужа с любовницей и не стерпела. Галя вздохнула. И вдруг начала рассказывать… – Я у Милады не один год проработала. Наняли меня, когда у нее первые книжки пошли, раньше-то она сама управлялась: и стирала, и готовила, и убирала за всеми. А потом с деньгами полегче стало, вот я и появилась. Уж на что я к колготне привычная, а и то уставала сначала: столько работы, и все там капризные. Никита по три рубашки за день в короб кидает, бабки свежее постельное белье каждый день требуют, если суп два дня постоял, есть не станут. Фаине протертое надо, Нике с фрикадельками. Каждый раз по три кастрюли варить приходилось. А уж когда дом строить начали… Всего не пересказать. Другая бы хозяйка кулаком по столу хрястнула да прикрикнула на домочадцев: «Молчать! Кормлю, пою вас, так сидите тихо и улыбайтесь. А не нравится – катитесь вон». Только Милада все терпела. Мне порой ее встряхнуть хотелось да сказать: «Гляньте вокруг: сами не спите, не отдыхаете, здоровье гробите, а ради кого? Одни морды кругом недовольные». |