Онлайн книга «Мертвый город»
|
Господи, зачем он меня туда ведёт?.. Я ожидал увидеть в пыточной нечто вроде дыбы или какое-нибудь хитрое кресло с ремнями для фиксации жертвы, однако тут всё было проще и прозаичнее. К стене была прислонена деревянная дверь под углом сорок пять градусов, и на этой двери томился растянутый на верёвках голый человек. Под дверью было мокро, с человека натекла основательная лужа пота и крови, и с первого взгляда было ясно, что он невыносимо страдает. Всё его тело, покрытое кровоточащими порезами и рваными ранами, мелко дрожало и подёргивалось, как будто получало разряды электрического тока. Между тем в тот момент, когда мы вошли, к нему никто не притрагивался. Человеку было слегка за тридцать, хотя могу и ошибаться, лицо его было искажено гримасой страдания, так что возраст точно определить не представлялось возможным. Очевидным было лишь то, что он в прекрасной физической форме: это, наверное, и имел в виду кто-то из патрульных, когда сказал, что пойманный диверсант — «натуральный кабан». В пыточной (или помещении для допросов, это уж как вам больше нравится) стоял тяжёлый запах пота и крови, густо приправленный ароматом свежесваренного кофе. За столом, на котором стояли два открытых ящика с «инструментарием», сидел ещё один невзрачный камрад, листал какой-то журнал и пил кофе. Он был непохож на первого: чуть-чуть полнее, шатен с карими глазами — но никаких особых примет тоже не имел, взгляду зацепиться было не за что. В первый момент я даже растерялся. Согласитесь, два Некто в одном помещении — это уже сложности для восприятия на грани неразрешимой проблемы. Однако я быстро нашёл выход из положения и тотчас же окрестил его Палачом. И как только я нашёл ему определение, мне стало дурно. Потому что я вдруг понял, что это не абстракция, не кино и вообще шутки кончились. Сейчас истерзанного человека снимут с двери, меня пристроят на его место, палач допьёт кофе и возьмёт вон те страшные щипцы с кривыми «усиками»… И эта сложносоставная вонь из пота, крови и кофе… Бббеее… — В коридор, — скомандовал Некто, вовремя углядевший перемены в моём состоянии. Я выскочил в коридор и с минуту оглашал своды утробным рыком. О Боже… Хреновый из тебя партизан-подпольщик, Саша. Тебе даже пальчик не прищемили, а просто в пыточную завели, и ты тут же поплыл. Не твоё это, ой не твоё, ты не создан для этого… Вволю порычав (теперь комендантские будут меня ненавидеть — кому-то ведь придётся здесь убирать), я вновь вошёл в пыточную, не по своей воле, разумеется, а повинуясь кивку серого господина. — Как ты думаешь, почему этот человек страдает? — спросил Некто. — Он диверсант? — предположил я, старательно отводя взгляд от несчастного. Меня по-прежнему мутило от вида его ран. — Да, он диверсант… Но страдает не из-за этого. — А из-за чего? — Он врёт. Три часа подряд не может ответить на несколько простых вопросов. Ты всё понял? — Да-да, я понял. — И какой вывод? — Нельзя врать. — Верно, твой лимит вранья исчерпан. Как только ты соврёшь ещё раз, ты без разговоров займёшь его место. Это понятно? — Да, я понял. — Хорошо. Пошли в кабинет… * * * Выслушав рассказ о моих злоключениях, Некто перечитал пометки в своём блокноте, ещё раз просмотрел схему маршрута и ненадолго призадумался. Я понял, что сейчас он решает, как поступить со мной. И я замер, съёжился, потупил взгляд, желая казаться ненужным и неинтересным. Зачем вам слабонервный клерк какой-то заштатной Службы по контролю за ВГО, без перспектив и связей? Гоните его прочь, пусть прозябает дальше в своём ничтожном мирке, подальше от вас, таких мудрых и могущественных, вершащих судьбы этого несчастного Города. Потратив на размышления несколько секунд, Некто пожал плечами: — Что-то я так и не увидел, как мы можем тебя использовать. Не подскажешь, чем ты можешь быть нам полезен? — Ничем! — с трудом скрывая радость, заявил я. — Абсолютно ничем. Связь с группой давным-давно утрачена, я тут в блокаде, на общих правах, как и тысячи прочих граждан. Ценности никакой не представляю, меня даже на обмен никто не возьмёт. Так что извините, но я для вас совершенно бесполезен. — Угу, — кивнул Некто. — Значит, мы с тобой закончили… «Так что можешь выметаться, — мгновенно домыслил я конец фразы. — И постарайся больше не шататься с оружием в районе проведения поисковой операции, ибо это чревато разными неприятностями». Да, это было бы вполне логичным завершением нашей беседы, иных вариантов я просто не видел. — … Так что сейчас тебя отвезут в центральную комендатуру… — Спасибо! — …и повесят на площади перед мэрией. Не понял… Что он сказал?! Мне послышалось, или эта бездушная машина Смерти таки разродилась плоской шуткой? — Извините, плохо расслышал… Высказали… — Повесят, — повторил Некто. — На площади перед мэрией. Повторил спокойно, обыденно, даже с ленцой, как будто речь шла о чём-то совершенно ординарном. Типа, зайди на склад, возьми новые валенки. — ???!!! — Ты сотрудник секретного подразделения, — снизошел до пояснения Некто, верно интерпретировав моё внезапное онемение. — Прибыл в Город с тайной миссией, направленной против Режима. Ты пойман с оружием в руках в районе проведения операции. Ты по всем параметрам подпадаешь под определение «диверсант». Александр — ты диверсант. И тебя повесят. Есть что сказать на прощание? «Я диверсант, значит, патруль получит три месячных пайка». Господи, при чём тут паёк, что за идиотская мысль в такой ответственный момент?! Я во все глаза смотрел на своего собеседника, пытаясь понять, шутит он или нет. С таким же успехом можно было пытаться понять, будет ли танк давить велосипедиста, который едет перед ним по колее, или это они просто так путешествуют, каждый сам по себе, но в одном направлении и близко друг к другу. Да нет, какие тут шутки: разве может шутить машина, обнаружившая дефект в системе, подлежащий немедленному устранению? Это не сон, не сказка, похоже, меня действительно повесят! — Явка, — хрипло пробормотал я. Получилось натужно и вымученно, как будто под пытками выдал самую страшную тайну. Не нарочно так получилось, с перепугу, но в итоге вышло очень органично. — Явка? — уточнил Некто. — В смысле дача Гордеева? |