Книга Личное дело женщины-кошки, страница 60 – Дарья Донцова

– Во! – подняла брови собеседница. – Ни минуты без меня не могут. Вставайте, идите вон туда, за дверку. Это мой личный туалет, и приводите себя в порядок. В кафе мужики в основном сидят, шоферы, свалка рядом, вот мусорщики у меня жрать и приспособились. После них в туалете беда, а у меня чисто! Не волнуйтесь, я с хлоркой мою. Как придете в себя, я вас покормлю!

– А где моя машина?

– Ее на парковку загнали, – сообщила Рита и решила отбросить «вы». – Это неправда, что люди теперь злые. Встречаются же нормальные! Тебя с трассы принесли, автомобиль подогнали, ключи мне отдали, сумочку, мобильный. Мы даже деньги с Алкой при всех пересчитали! Не сомневайся, все на месте! И когда только съезд сделают! Знаешь, из-за чего пробка? Свалка виновата, к ней узенькая дорога ведет, двум мусоровозам не разъехаться. Хрень получается, сначала оттуда грузовики пустые прутся, затем с шоссе полные запускают, очередь выстраивается, тем, кто в область едет, один ряд остается!

– Не слишком удобно, – согласилась я.

– Да разве ж кого люди волнуют, – всплеснула руками Рита, – который год обещают съезд расширить, и чего?

– Маргоша! – проорали издалека. – Ключики!

– Иду! Мойся спокойно, – сказала хозяйка и убежала.

Я огляделась. Небольшой кабинет был обставлен стандартной офисной мебелью, вдоль одной стены тянулся диван, на котором меня устроили добрые самаритяне. Напротив виднелась маленькая белая дверь. Я встала, толкнула ее и попала в очень чистый санузел, куда явно никогда не заглядывали водители самосвалов.

Небольшая раковина сияла белизной, кран начищен до блеска, полочка у зеркала и оно само сверкают, бутылочки с гелем для лица, баночки с кремом, дезодорант стоят, словно солдаты на плацу, этикетками вперед, выровнены по одной линии. От унитаза веет «морской свежестью», туалетная бумага трехслойная. За стеклянными дверками узкого шкафчика спрятаны упаковки с салфетками и всякие мелочи, на крючке висит розовое полотенце.

Я умылась, открыла шкафчик, достала салфетки, вытерла ими лицо, руки и стала озираться в поисках корзины для мусора. Вместо обычного небольшого контейнера с крышкой и педалью в дальнем углу туалетной комнаты стояла довольно высокая никелированная емкость.

Я швырнула туда бумажку и, естественно, не попала. Меня с детства отличала редкая меткость. Когда весь двор самозабвенно играл в лапту, маленькая Даша Васильева тосковала на лавочке, никто не хотел брать в команду девочку с двумя левыми руками.

Я сделала пару шагов и осторожно присела около ведра. Первое, чему обучается «профессиональный» гипотоник, – это умение садиться около той вещи, которую хочешь поднять. Если резко наклониться, а потом столь же быстро выпрямиться, еле-еле текущая по сосудам кровь не успеет за хозяином. Сначала она от ног рванет к голове, затем на полпути замрет и помчится назад. Большинство людей с низким давлением хлопается в обморок на фазе приведения тела в вертикальное положение, поэтому лучше присесть, взять нужное, а затем встать. Еще не рекомендую одним прыжком срываться с кровати по звонку будильника и принимать очень горячую ванну.

Я подхватила бумажку, невольно бросила взгляд на ведро и увидела на боку выгравированную надпись: «Уважаемому Михаилу Семеновичу в день юбилея».

Пятая точка перевесила остальные, я шлепнулась попой на пол и еще раз, не веря собственным глазам, прочла текст.

Передо мной стояло ведро, вернее, странное кашпо. Именно в нем росло деревце, которое преподнесли Мише Медведеву на день рождения. Таня пересадила растение, а железную «кадку» стала использовать вместо помойного ведра. С ним и пошла Настя в день своего исчезновения к мусорным бакам.

Я потрогала пальцем сверкающий бак. Нет, мне не снится сон! Оно настоящее! Стоит тут, в тихом уголке, куда не заходит никто, кроме хозяйки.

– Эй, – воскликнула Рита, заглянув в туалет, – тебе опять плохо?

– Очень хорошо, – стараясь говорить уверенным голосом, ответила я.

– Чего тогда на полу сидишь?

– На плитке поскользнулась.

– Во блин! – заахала Рита. – Не разбилась?

– Вроде нет.

– Пошли кофе попьем, – предложила она, – сюда, налево.

Я послушно двинулась за хозяйкой и очутилась в небольшой комнате, где стоял всего один столик, покрытый накрахмаленной скатертью.

– У тебя такое крохотное кафе? – спросила я.

Рита засмеялась.

– Внизу огромный зал. Я тебя в помещение для своих привела! Ну, изучай меню! Делай заказ! Угощаю!

Я раскрыла кожаную папочку. «Кафе „Шпынь и шпынята“ радо приветствовать вас. Для людей с фамилией „Шпынь“ стопроцентная скидка».

Я положила карту на стол.

– Ты Маргарита Шпынь?

– Точно, – заулыбалась Рита, – правда, прикольно? Вот моя сестрица фамилии стеснялась, ревела, пока мама ей свою не дала, стала Нинка Косова. А я, наоборот, горжусь. Шпыней на белом свете, похоже, нет! Пока никто скидку не потребовал. Вернее, находятся дураки, морду сапогом сделают и заявляют: «Здрассти, я Шпынь!» Но не на такую напали! Мигом требую: «Права покажи!» Ну, цирк прямо! Зато теперь вся трасса знает про кафе «Шпынь и шпынята».

– Маргарита Шпынь, – протянула я, – а рядом свалка, и здесь всегда столуются парни с мусоровозов.

– Ну, не только они, – потерла руки Рита, – я не жалуюсь на отсутствие клиентов. Чего сама хочешь? От души рекомендую котлеты из кролика.

– Ты была любовницей Богдана Ломейко?

Маргарита отступила от стола.

– Кого?

– Шофера Богдана Ломейко! Он водил мусоровоз.

Рита села на стул.

– А ты откуда про Богдашу слышала?

– Сейчас объясню, но сначала ответь, ведро он принес?

– Ведро? – непонимающе заморгала Рита. – Какое?

– То, что у тебя в туалете стоит?

– Здоровская вещь, – вздохнула Маргарита, – вечная. Я его когда увидела, сразу сообразила: сто лет прослужит, зачем добро вышвыривать?

– Как оно к тебе попало?

– У Богдаши взяла, в машине.

– Мусорной?

– Ага.

– Ты рылась в отбросах?