Книга Настанет день, страница 1 – Деннис Лихэйн

Посвящается Энджи —

хранительнице моего очага

Она сказала мне:

когда Христос грядет, к тебе взывая,

на поезде Он гору огибает.

Джош Риттер. Крылья

Лютер Лоуренс — слуга и спортсмен.

Лайла Уотерс Лоуренс — жена Лютера.

Эйден (Дэнни) Коглин — бостонский полицейский.

Капитан Томас Коглин — отец Дэнни.

Коннор Коглин — брат Дэнни, помощник прокурора округа Саффолк.

Джо Коглин — самый младший брат Дэнни.

Эллен Коглин — мать Дэнни.

Лейтенант Эдди Маккенна — крестный отец Дэнни.

Нора О’Ши — служанка в доме Коглинов.

Эйвери Уоллис — слуга в доме Коглинов.

Бейб Рут — бейсболист команды «Бостон Ред Сокс».

Стаффи Макиннис — товарищ Рута по команде.

Джонни Айго — агент Рута.

Гарри Фрейзи — хозяин команды «Бостон Ред Сокс».

Стив Койл — патрульный, напарник Дэнни Коглина.

Клод Месплед — олдермен Шестого района.

Патрик Доннеган — политический босс Шестого района.

Исайя и Иветта Жидро — руководители бостонского отделения НАСПЦН

(На циональной ассоциации содействия прогрессу цветного населения).

Старик Байрон Джексон — руководитель профсоюза носильщиков в гостинице «Талса».

Декан Скиннер Бросциус — гангстер из Талсы.

Кларенс Джессап (Джесси Болтун) — сборщик ставок в подпольной лотерее, друг Лютера в Талсе.

Клейтон Томс — слуга, друг Лютера в Бостоне.

Миссис ди Масси — квартирная хозяйка Дэнни Коглина.

Федерико и Тесса Абруцце — соседи Дэнни.

Луис Фраина — руководитель Общества латышских рабочих Роксбери.

Марк Дентон — патрульный Бостонского управления полиции, профсоюзный организатор.

Рейм Финч — агент Бюро расследований.

Джон Гувер — представитель Бюро по борьбе с радикалами Министерства юстиции.

Сэмюэл Гомперс — президент Американской федерации труда.

Эндрю Питерс — мэр Бостона.

Калвин Кулидж — губернатор Массачусетса.

Стивен О’Мира — комиссар бостонской полиции до декабря 1918 г.

Эдвин Аптон Кёртис — преемник О’Миры на посту комиссара бостонской полиции.

Митчелл Палмер — генеральный прокурор США.

Джеймс Джексон Сторроу — самый могущественный человек в Бостоне, бывший президент «Дженерал моторс».

Из-за ограничений на поездки, введенных Министерством обороны и коснувшихся бейсболистов Главной лиги, в 1918 году Мировая серия проводилась в сентябре и состояла из двух домашних туров. Первые три матча принимали у себя «Чикаго Кабс», остальные же четыре должны были играться в Бостоне. Седьмого сентября, после того как «Кабс» продули матч номер три, обе команды погрузились в поезд Центральной мичиганской железной дороги, дабы совершить двадцатисемичасовое путешествие, а Бейб Рут наклюкался и пустился во все тяжкие.

Огромных трудов стоило притащить его на вокзал. После матча он направился в одно заведение, где к услугам каждого мужика — карточная игра, неиссякаемые реки спиртного и услужливые красотки. Если бы Стаффи Макиннис не знал, где его искать, Бейб упустил бы шанс вовремя отбыть на родину.

И вот он стоял на задней площадке последнего вагона и блевал на рельсы, пока состав — вечером, в начале девятого, — с пыхтением отваливал от Центрального вокзала и потом тащился по извилистому пути мимо окрестных скотобоен. В воздухе висел густой дым, воняло забитыми животными, и Рут не мог высмотреть на черном небе ни единой звездочки. Он отхлебнул из фляжки, прополоскал рот ржаным виски и сплюнул через поручень, глядя, как уплывают вдаль огни Чикаго, в то время как сам он уплывает от них. Так часто с ним бывало, когда он откуда-нибудь уезжал, порядочно нагрузившись: он чувствовал себя толстым, неповоротливым, всеми покинутым.

Он выпил еще немного виски. В свои двадцать три он начал-таки становиться одним из самых опасных хиттеров в лиге. Несмотря на то что в июне он три недели пребывал не в лучшей форме, питчеры стали относиться к нему с уважением . [1] Да и хиттеры противника — потому что своими ударами Рут в этом сезоне принес «Сокс» тринадцать побед.

Правда, мячи слева он отбивал плоховато. Уязвимое место. Этой слабостью Рута стали пользоваться менеджеры соперников.

Чтоб им сдохнуть.

Так он сказал, обращаясь к ветру, и снова приложился к фляжке, которую ему подарил Гарри Фрейзи, хозяин команды. В июле Рут от него ушел. Тренер Барроу ценил его больше как питчера, чем как бэттера, вот Бейб и сбежал в пенсильванскую «Честер Шипъярдс». В роли питчера ему выступать осточертело. Даже когда питчер проводит серию отличных бросков, ему в лучшем случае хлопают. А когда бэттер сыграет блестяще, на стадионе начинается сущее землетрясение. Штука в том, что в «Честер Шипъярдс» его тоже предпочли видеть питчером. А когда Фрейзи пригрозил им судом, честерцы отправили его обратно.

Фрейзи тогда лично встретил Рута и посадил на заднее сиденье своего электромобиля фирмы «Раух энд Лэнг». Машина была темно-бордовая, с черной отделкой, и, что особенно поражало Рута, ее стальные детали в любую погоду и время суток напоминали зеркало. Он спросил у Фрейзи, сколько она стоит, такая красотуля, а Фрейзи только поглаживал серую обивку, пока шофер выезжал на Атлантик-авеню.

— Дороже, чем вы, мистер Рут, — наконец заметил он и передал Руту фляжку.

По оловянной поверхности тянулась гравировка:

Дж. Г. Рут

Честер, Пенсильвания

1–7 июля 1918

Теперь он нащупал пальцами надпись и сделал еще один длинный глоток. Зловоние коровьей крови смешивалось с металлическим запахом фабричных городков и нагретых рельсов. «Я — Бейб Рут! — хотелось ему заорать, перегнувшись через перила. — И когда я не пьян, со мной следует считаться. Настанет день…»

Рут поднял фляжку и провозгласил тост в честь своего Гарри Фрейзи и всех Гарри Фрейзи в мире, сопроводив его очередью непристойных эпитетов и широченной улыбкой. Потом отхлебнул еще и почувствовал, как свинцом наливаются веки.