Книга Плохой парень, страница 7 – Питер Робинсон

Жервез помолчала, прежде чем ответить:

— Мы подумали, что такой звонок может их напугать, учитывая, что дочь и так находилась в нервозном состоянии, а они ждали прихода конкретно инспектора Бэнкса.

Чамберс недоуменно задрал брови:

— И это несмотря на подробные инструкции о привлечении к операции отряда спецназначения? Не так ли?

— Давайте, Редж, перейдем ближе к делу, — призвал Маклафлин.

— Разумеется. — Чамберс оборотился к молодому спецназовцу. — Констебль Уорбертон, не могли бы вы вкратце, своими словами рассказать нам, что произошло на Ракитовом проезде? Прошу вас, только факты, во всей их простоте. Безо всяких лишних деталей.

— Да, сэр, — сосредоточенно согласился Уорбертон.

Он принялся обстоятельно описывать, как их группа ожидала, пока полицейские из местного отделения постучат в дверь и заявят о себе.

— Но никто не отозвался. Я верно понимаю?

— Да, сэр.

— Сколько прошло времени между тем, как полицейские постучались в дверь, и началом силовой операции?

— Трудно сказать, сэр, — ответил Уорбертон. — В такой ситуации очень сложно оценить время.

— Мне известно, что восприятие времени может быть искажено под воздействием стресса, — изрек Чамберс, — но я прошу дать приблизительную оценку: секунды, минуты, часы?

— Самое большее — несколько минут, сэр.

— Несколько минут? Очень хорошо. Минута — это иногда очень много.

— Да, сэр.

— И в это время вы что-нибудь слышали?

— В смысле — слышали?

— Ну, из дома до вас доносились какие-то звуки? Спор или что-то в этом роде?

— Да, я слышал голоса, сэр. Они там разговаривали.

— Спорили?

— Невозможно было определить, сэр. Голоса были приглушены.

— Но можно сказать, что говорили на повышенных тонах?

— Все может быть, сэр. Утверждать не возьмусь.

— Очень хорошо. Что произошло дальше?

— Когда стало ясно, что никто не собирается открывать дверь, решено было ее взломать и войти. Что мы с констеблем Пауэлл и сделали. Мы как рассуждали: а вдруг полученные ранее данные устарели? Вдруг девушка держит отца под прицелом… или даже застрелила его?!

— Никто не оспаривает ваше решение, сынок, — успокоил Чамберс. — Хотя в головах у журналистов может возникнуть иная, более предвзятая интерпретация событий.

— Я знал, что поступаю по закону, сэр, как нас учили. Я бы поступил точно так…

— Да-да. Прекрасно. Избавьте нас от самооправданий, констебль Уорбертон. Что произошло, когда вы вошли в дом? Вы и констебль Нерис Пауэлл проникли туда через главный вход, как я понял?

Чамберс посмотрел на Пауэлл, и даже этого короткого взгляда хватило, чтобы Энни поняла: он не одобряет, что в отряде спецназа служит женщина. Они оба работали в центральном управлении. Возможно, пути их уже пересекались.

— Да, сэр, — подтвердил Уорбертон. — Мы проникли в здание согласно приказу, констебль Пауэлл и я.

Нерис Пауэлл грустно улыбнулась, чтобы приободрить его.

— Что случилось дальше?

— Мы оказались в прихожей, очень длинной и темной. Еще день был, а там — темень и никакого источника света.

— У вас был фонарик? — спросил Маклафлин.

— Да, сэр, на поясе.

— Вы его включили?

Уорбертон помедлил перед ответом:

— Нет, сэр. На это просто не хватило времени. Все произошло так быстро. Я нажал на выключатель в прихожей, под лестницей, но в этот момент лампочка перегорела.

— Так. И что было дальше?

Уорбертон отпил глоток кофе и потер рукой скулу:

— Как только мы вошли, в дальнем конце коридора, справа, открылась дверь на кухню… а нам сказали, что там ждут мистер Дойл с дочкой. И у них заряженный пистолет. Я услышал, как что-то заскрежетало. А потом увидел в коридоре фигуру, вернее, просто чей-то силуэт, и я мог бы поклясться, он размахивал мечом или другим похожим оружием, как будто хотел напасть. Как я уже сказал, там было темно. Не хватило времени, чтобы глаза привыкли, и мы не успели включить фонарики. Нам только было известно, что в здании пистолет, и я… отреагировал максимально быстро, сэр, как и любой полицейский на моем месте.

— То есть вы выстрелили? — уточнил Чамберс.

— Да, я разрядил свой тазер, сэр. Как нас учили, если кто-то угрожает ножом или другим холодным оружием.

— Однако же в данном случае вы знали, что оружие в доме — огнестрельное и принадлежит оно Эрин Дойл, а не ее отцу?

— Это верно, сэр. Но он мог им завладеть.

— И за каким-то чертом застрелить из него полицейского? Вы придерживайтесь фактов, констебль. Сами же говорили, оружие, похожее на меч, не на пистолет. А на самом деле это был обычный костыль.

Уорбертон нервно сглотнул:

— Ну да, сэр. Строго говоря. Но я…

— Строго говоря? Интересно, а как иначе вы бы описали этот предмет? Была ли, по-вашему, у мистера Дойла хоть одна причина, чтобы напасть на вас с мечом? Или хотя бы с костылем, уж если на то пошло?

— Нет, сэр. Я… просто действовал по обстоятельствам, мы сделали все правильно, как нас учили. Не было времени строить догадки. Может, он решил защитить свою дочь? Может, пока мать ходила в полицию, он понял, что ей грозит тюрьма? Может, он подумал, что они в опасности, ведь все пошло не так, как он ожидал? Я не знаю этого, сэр. Я просто отреагировал.

— Эти соображения возникли у вас тогда или вы сейчас так рассуждаете?

— Я бы не сказал, что тогда у меня было время рассуждать, сэр. Нет, тогда я ни о чем не думал. Когда надо действовать, сэр, целиком полагаешься на то, чему тебя учили. Некогда рассуждать и искать причины. Это остается на потом.

— Куда вы целились?

— В грудь, сэр. Не промахнешься. Тазер ведь не оружие поражения, им никого всерьез не выведешь из строя.

— Тем не менее именно это и произошло. Вам известно, что теперь полицейским рекомендовано стрелять из тазеров по рукам и ногам, а не в грудь?

— Сэр, там было темно, мне угрожали, и я не хотел рисковать.

Чамберс прокашлялся:

— Вы знали, что мистер Дойл ждал старшего инспектора Бэнкса, старого друга семьи, который придет и все уладит?

— Нет, сэр, я этого не знал.

— Вы знали, что Дойл ходит на костылях после недавней операции на колене?

— Нет, сэр, не знал.

Уорбертон обернулся к своему непосредственному начальнику Майку Третовону, и тот подбадривающе ему кивнул. Третовону было под пятьдесят, настоящая военная косточка, профессионал высокого класса. Цвет лица нездоровый, с багровым оттенком. Не страдает ли Майк от повышенного давления? Впрочем, держится он холодно и взвешенно, так что не факт. Может, просто на солнце перегрелся.