Онлайн книга «Деревня восьми могил»
|
Мне оставалось только осторожно уйти от этой опасной темы. — Норико-сан! — Да? — До приезда сюда вы в Токио тоже жили вместе с Синтаро? — Да. А почему вы спрашиваете? — В Токио Мияко-сан часто приходила к вам? — Мияко-сан? Да нет, не так часто… Обычно брат уходил, но не знаю, к ней или нет. — Говорят, Мияко-сан и Синтаро-сан чуть не поженились. — Да, ходили такие слухи. Может быть, они и на самом деле хотели пожениться. Если б не война… поражение в войне… — Мияко-сан и тут посещает вас? — Нет… В последнее время совсем не заглядывает. Поначалу пару раз приходила, но брат избегал ее… — Почему? — Точно не знаю. Но, вполне может быть, потому, что Мияко-сан — богачка, а он — почти нищий. Он всегда был гордым и независимым. Очень не любил, когда его жалели, когда выражали сочувствие… На мои вопросы Норико отвечала без малейшей заминки; видимо, ее совершенно не занимало, почему меня интересуют такие подробности. Я же, с одной стороны, испытывал угрызения совести, но с другой — мне многое надо было узнать, и представившуюся возможность я решил использовать в полной мере. — А как вы думаете, если бы Синтаро-сан согласился, Мияко-сан вышла бы за него замуж? — М-м-м… Не знаю… — Норико покачала головой. И я удивился тому, какая у нее длинная шея, причем очень красивая, я сказал бы даже, лебединая шея. — Не могу сказать, поженились бы они или нет. Я ведь глупая, не могу разобраться даже в том, что творится в собственной душе, не то что в чужой, тем более в душе Мияко — она очень непростой человек. Я взглянул на Норико, не в силах сдержать удивления. Сегодня утром я впервые понял, что Харуё недолюбливает Мияко. Оказывается, и Норико тоже. Поистине нельзя судить о человеке по его виду… Если говорить о Харуё, то можно допустить наличие своего рода ревности в ее отношении к Мияко. Но не думаю, что эта ревность присутствует у наивной Норико. Если две такие разные женщины высказывают практически одно и то же мнение, можно считать его достаточно объективным. А вот я не воспринимал Мияко как роковую женщину, она мне казалась просто немного ветреной. Синтаро
Интересно, сколько времени мы просидели там? Я, к несчастью, забыл наручные часы. Мне казалось, что прошла целая вечность. Норико никак не отпускала меня. Общих тем для беседы у нас было не так уж много, но ей достаточно было того, что я сижу рядом. Она вспоминала что-то, о чем-то рассказывала. Разговоры ее напоминали бесконечную сказку, в которой не было и следов ехидства, злословия, недоброжелательности, и в какой-то момент я, неожиданно для себя самого, почувствовал, что впервые после приезда в Деревню восьми могил я обретаю ощущение покоя. Меня постоянно окружали здесь лица людей озлобленных, ощетинившихся словно ежи, готовые исколоть всех подряд. А сегодняшняя встреча дала мне возможность расслабиться и взглянуть на людей, на жизнь вообще новым, более объективным и одновременно просветленным взглядом. Я рассеянно слушал бесконечную, но такую милую болтовню Норико, пока до нас не донесся откуда-то бой стенных часов. Двенадцать! — Уже двенадцать часов! Очень поздно, пора идти. — Да, действительно… Даже до Норико дошло, что расставаться все-таки придется. — Надо домой. Хотя брат, кажется, еще не вернулся, — грустно сказала она. — Все же — куда он уходит? Да еще каждый вечер… — Представления не имею. Когда-то мог до утра засиживаться за го, [32] очень любил эту игру. Но после того, как вернулся в деревню, перестал играть, здесь не с кем. Норико, казалось, не беспокоило ночное отсутствие брата, а меня почему-то мучил вопрос, где и как проводит ночи Синтаро. — Когда ж он обычно возвращается? — не удержавшись, спросил я. — Понятия не имею. Когда он приходит домой, я всегда сплю. — А в котором часу вы спать ложитесь, Норико-сан? — Часов в девять — десять. Сегодня — исключение. Но я так рада, что не спала. Благодаря этому я увиделась с вами… Послушайте, Тацуя-сан, вы завтра вечером придете ко мне? Норико спросила таким тоном, будто это уже дело решенное. Обезоруженный ее бесхитростностью, я не мог ответить отказом. — Можно, конечно. Только если не будет дождя. — Конечно, если будет лить дождь, из дома не выйти… — И у меня есть просьба к вам, Норико-сан: пообещайте никому не рассказывать, что сегодня ночью видели меня тут. И ни в коем случае не говорите об этом Синтаро. — А почему? — Удивленная Норико уставилась на меня округлившимися глазами. — Так надо. И молчите не только о сегодняшней ночи, но и о завтрашней, если мы встретимся тут. Если вы не сдержите обещания — я не буду больше приходить. Это подействовало. — Хорошо, я никому ничего не скажу. Но тогда вы будете приходить ко мне каждый вечер? Женщины — дипломаты от природы. При всей своей наивности Норико ловко продвинулась в желанном направлении. Ну что тут поделаешь? Я печально улыбнулся: — Буду. — Обязательно? — Да. Обязательно. Ну ладно, Синтаро-сан скоро должен вернуться домой. Идите и вы, Нотт-тян. [33] Это ласковое обращение вырвалось у меня неожиданно для себя самого. Она послушно кивнула в ответ. — Что ж, Тацуя, до свидания! — До свидания. Пройдя по склону пять-шесть шагов, Норико снова обернулась: — До свидания! — Ага, пока! Норико продолжала спускаться по склону, но вдруг вскрикнула и остановилась. — Что случилось, Нотт-тян? — Я в испуге повернулся в ее сторону. Как я уже говорил, мы находились на склоне, спускавшемся к низине, словно стенами, окруженной горами. Норико уже спустилась к низине; там, в некотором отдалении от поселка, одиноко стоял маленький домик; сквозь его застекленную стену наружу проникал красноватый электрический свет. В тот момент, когда я обернулся, темная тень мелькнула по этой застекленной стене — это произошло мгновенно, но мне все же показалось, что это была тень мужчины в европейской одежде и охотничьей шляпе. Мое сознание даже не успело четко зафиксировать это; свет погас, и мгла накрыла весь дом. — Ой! — Норико на мгновение застыла как вкопанная, а потом бросилась ко мне наверх. — Тацуя! Там кто-то есть! — В чем дело, Нотт-тян? |