Онлайн книга «Финансы Великого герцога»
|
— Когда я был… графом… у вас… случайно не найдется коньяка? — Одну минуту, ваше высочество, коньяк сейчас принесут, а я должен помочь моей бедной жене, — донеслось до него издалека, словно гулкая барабанная дробь. «Жене…», — великий герцог повторил про себя это слово, возможно, раз двадцать, не в силах понять его смысл; затем он ощутил губами что-то холодное и гладкое, и ему в рот сквозь полусжатые губы потекла обжигающая жидкость. В тот же миг словно спала какая-то завеса — и дон Рамон снова стал видеть, слышать, чувствовать, понимать; его поддерживала чья-то рука — как оказалась, рука Хоакина. Тот же Хоакин вновь протянул дону Рамону бутылку с обжигающей жидкостью. Тот сделал еще один глоток и наконец пришел в себя. — Хоакин, бедный мой Хоакин, — сказал великий герцог, — тебе пришлось нелегко, не так ли? — Ах, мне лишь бы знать, что ваше высочество спасены, — больше мне ничего не нужно! — Охотничий домик! — пробормотал дон Рамон. — Там, должно быть, лучше, чем у меня в замке поваром? — Ах, ваше высочество… — Неужели профессору так просто удалось освободить вас? При вас была охрана? — Да, два человека, но он перехитрил их и мигом выпустил нас на волю. А затем дал нам еды и коньяка. Иначе бы проку от нас было немного… — Он показал себя молодцом, не то что я, — проговорил дон Рамон. — А ведь сначала вы пробовали войти через главный вход, глаза меня не обманули? — Да, это были мы, ваше высочество. Но дверь оказалась заперта, и нам пришлось воспользоваться черным ходом. Когда мы вошли, они как раз готовились вздернуть ваше высочество на виселице, а немец пытался обнять даму. Профессор вскинул руку — и немец упал замертво. «Огонь!» — крикнул он нам. «Только не раньте вашего господина!» Великий герцог огляделся вокруг. Руководители Меноркской республики грудой лежали на полу; сверху был черный сержант, лицо которого исказилось в оскале. И в ту же минуту из внутренней комнаты появился Филипп Колин. — Как вы, ваше высочество? Боюсь, мы подоспели в последнюю минуту. — Нет, профессор, — серьезно сказал дон Рамон, — секунду. Еще один миг — и тиран был бы мертв, а власть перешла бы к меноркскому народу. — Слава Богу, я все же успел, — сказал господин Колин. — К вам и к моей бедной супруге. На глаза великого герцога навернулись слезы, которые он уже долго сдерживал. Бедная Ольга Николаевна! Она рисковала своей жизнью, она рисковала всем ради него — который… — Да, вы появились вовремя, профессор. К счастью для меня и для вашей супруги! — Но как она здесь оказалась? Сейчас ей немного лучше (Филипп кивнул в сторону комнаты, куда отнесли мадам), но я пока не успел ее ни о чем расспросить. Вам что-нибудь известно? — Она сошла на берег, чтобы разыскать нас, отстала от капитана Дюпона и явилась как раз вовремя, чтобы увидеть мое повешение. Она предложила этим… — великий герцог взглянул на мертвые тела, — этим борцам за свободу двести тысяч песет в обмен на мою жизнь… В ответ они бросили ее в объятия герра Бинцера… И, в страхе и растерянности, она выдала свое имя… Филипп ничего не ответил. — Да, — продолжал дон Рамон, — мы все выдавали себя не совсем за тех, кем были на самом деле; я не граф Пунта-Эрмоса, а она — вовсе не мадам Пелотард, она… — Ольга Николаевна, русская великая княжна, — закончил Филипп. — Утром мы поговорим об этом. Я думаю, нам пора возвращаться на «Аист». Добрый капитан Дюпон лишится рассудка, если мы в скором времени не появимся. При всем уважении к дворцу великого герцога у меня нет желания оставаться здесь на ночь. Дон Рамон с содроганием огляделся. — Святой Урбан… Я тоже не хочу здесь оставаться, профессор. Но сможет ли она… — Все будет в порядке, — ответил Филипп. — Огюст смастерит носилки. Спустя пять минут двери замка снова закрылись за доном Рамоном и его спутниками. Филипп, Хоакин и Огюст попеременно несли носилки, на которых в легком лихорадочном забытьи лежала великая княжна. Рядом, прихрамывая, шел дон Рамон и тщетно просил позволить ему помочь. Через пятнадцать минут, которые прошли без каких-либо происшествий, Филипп вздрогнул и схватил великого герцога за руку. В голову ему пришла неожиданная мысль: — Ваше высочество, вы сосчитали убитых в зале? Дон Рамон посмотрел на него с укоризной. — Не хочу быть неправильно понятым, я просто подумал — мне кажется, среди них не было президента! Теперь уже вздрогнул дон Рамон. Действительно, профессор был прав! Луиса Эрнандеса не было в зале, когда там разыгрывались последние сцены трагедии. — Да, похоже, ему удалось скрыться, — пробормотал он. — Что, если мы сделаем небольшой крюк? Две минуты? — Да, разумеется. Ведите нас. Великий герцог свернул к рынку. Легкий ночной ветер чуть шевелил листья пальм. Дон Рамон остановился у двухэтажного дома, на фасаде которого виднелась табличка. С трудом Филипп разобрал на ней: «Отель „Универсаль“». Дон Рамон постучал, и через некоторое время из-за двери раздался старческий голос: — Кто здесь? — Приезжие, нам нужна комната. Дверь отворилась. На пороге показался старик с длинными седыми волосами, приставив дрожащую руку ко лбу. — Добрый вечер, сеньор Эрнандес! — сказал дон Рамон. — Вы узнаете меня? Могу я видеть господина президента? Едва дон Рамон произнес эти слова, как старик, дрожа всем телом, упал на колени. — Смилуйтесь, ваше высочество! — запричитал он. — Я не участвовал в этом преступном восстании… клянусь вам! Великий герцог кивком приказал ему встать. — Хорошо, сеньор Порфирио, я вам верю. Но ответьте на мой вопрос: Луис здесь? — Нет, ваше высочество, нет! Он не живет здесь с тех пор, как… — Я понял, — перебил старика дон Рамон. — Я как раз из его новой резиденции… Хочу дать вам хороший совет, Порфирио: если Луис появится здесь, немедленно вышлите его из страны. Ради вас я хочу спасти ему жизнь. Доброй ночи! Дон Рамон хотел было уже уходить, но остановился, осененный внезапной идеей. — Профессор, ведь у нас на яхте больше нет свободного места? — Все каюты заняты. — Тогда нам нужно найти для Хоакина и Огюста другое пристанище… Сеньор Порфирио! Старый хозяин гостиницы, хотя ноги у него подгибались, поспешил к великому герцогу. — Не пугайтесь, Порфирио. Я просто хочу дать вам возможность отчасти искупить вину вашего сына. Вы знаете двух моих дорогих слуг, Хоакина и Огюста. Луис и его приятели определили их на полный пансион в домик, который в последние тридцать лет безраздельно принадлежал крысам. На эту ночь я в принудительном порядке поселяю их у вас в гостинице. Позаботьтесь о том, чтобы уровень вашего сервиса смог компенсировать преступления вашего сына! А теперь — доброй ночи! |