Онлайн книга «Во власти мракобесия»
|
– Вас должно заинтересовать, Сергей Александрович, – сказал Коржаков и закрыл за собой дверь. Он едва успел зайти в свой кабинет, как раздался телефонный звонок. – Александр Васильевич! – тяжело дыша, заговорил на другом конце провода Филатов. – Прочитали? Понравилось, Сергей Александрович? Статья была сенсационной. Служба безопасности президента снабдила журналистку детальнейшей информацией. В статье подробно рассказывалось о Гаврилюке и Гольдмане, однако имя Филатова не называлось. В материалах он фигурировал просто как «покровитель», но Филатов всё понял. – Александр Васильевич, ну как же это так? – Понравилась статейка? – сдержанно спросил Коржаков. – Ну зачем же так обо мне? Вы плохо обо мне думаете. Это всё ложь и клевета! – Разве? – Я предан президенту! – выкрикнул руководитель президентской администрации. – Сергей Александрович, по-моему, в статье нет ни слова о том, что вы не преданы Борису Николаевичу. Да я и не сомневаюсь в вашей преданности президенту. Но речь-то о другом. Разве у вас нет никаких отношений с Гаврилю-ком и Гольдманом? Или, быть может, к вам в Москву не привозили Коробейникова на утверждение, когда Гаври-люк хотел сделать его главой администрации Ставропольского края? Было такое? Между прочим, этого Коробей-никова сначала отвезли в Израиль на собеседование, а потом уже к вам направили. Неужели вас это не удивляет? – Кислинская всё вывернула наизнанку. При чём тут израильская разведка? Вы меня в шпионы записали! Чтобы я и «Моссад»… Да никогда! – Вы – нет, но Гаврилюк активно общается с представителями израильских спецслужб. А вы активно общаетесь с Гаврилюком. И это очень сильно дискредитирует вас, а значит, и Бориса Николаевича. Вы меня понимаете? Сергей Александрович, вы понимаете, на что это похоже? Филатов долго молчал, громко дыша в трубку. Потом выдавил из себя: – Там, в статье, Кислинская пишет, что будет продолжение… и что она назовёт моё имя… – Журналисты – народ неугомонный, Сергей Александрович. А уж когда за их спиной стоит СБП, они могут себе позволить что угодно. – Коржаков говорил ровно, но Филатов не мог не услышать в его голосе угрозы. – Знаете, Александр Васильевич, не надо продолжения. – Без продолжения нельзя. Без продолжения народ не получит всей правды. – Не надо продолжения… Вы хотите, чтобы я ушёл? – Хочу. – Я уйду. Сам уйду… * * * Смеляков готовил документы на Филатова с особым чувством: было удовлетворение, была радость, было даже нечто напоминающее мальчишеский восторг. Долгая и кропотливая работа принесла очередной результат, и результат был по-настоящему ощутимый. Филатов официально объявил журналистам, что уходит с должности. За ним хотел увязаться и Шкурин, но бывший руководитель президентской администрации категорически воспротивился: – Ты что, Владислав? Ты чем думаешь? Я и так с Гав-рилюком замарался по самые уши, а ты с ним и вовсе в дружках ходишь. – Я на время прекращу общаться с ним, – пообещал Шкурин. – На время… А потом? – Потом Гаврилюк станет депутатом. Пусть его оплёвывают сколько угодно. – Нет, братец, ты оставайся здесь, если тебя новое начальство не выпрет. – А чего меня выпирать? – обиделся Шкурин. – Я работаю хорошо. – Я тоже работал хорошо. – Филатов взъерошил густые седые волосы. – И ты вот что… Меня это уж не касается, но ты поаккуратнее с господами из Израиля. – А при чём тут Израиль? Филатов только вздохнул в ответ. Через неделю Шкурин встретился с приехавшим от Гаврилюка гонцом. Тот привёз набитый деньгами чемодан. Установленное за Шкуриным наружное наблюдение зафиксировало передачу валюты, о чём тут же был оповещён Смеляков. Виктор немедленно связался с Коржаковым. – Александр Васильевич, мне только что сообщили, что Шкурин получил чемодан с долларами и сейчас направляется с ним в Кремль. Судя по размеру чемоданчика, там должно быть порядка миллиона долларов. – Откуда деньги? – От Гаврилюка. Человека «вели» прямо от центрального офиса «ГРАСа». – Что ж, распоряжусь, чтобы господина Шкурина приняли здесь по полной программе. Минут тридцать спустя Владислав Шкурин вошёл в свой кабинет и попросил секретаршу принести ему чёрный кофе. Через пару минут в кабинет вошли сотрудники ФСО и СБП, с ними две женщины. – Владислав Антонович, у вас в помещении есть чужие вещи? – Здесь? Нет, конечно! Откуда тут возьмутся чужие вещи? – Это тоже ваше? – Один из офицеров указал на чемоданчик, лежавший посреди стола. – Ну да… А в чём, собственно, дело? – Покажите, что там. – Зачем? – Пожалуйста, откройте его, – настаивал офицер. – У нас есть информация, что кто-то пронёс в Кремль взрывчатку. – Какую взрывчатку! Нет у меня ничего такого! – А что внутри? – Я бы не хотел показывать… Но никакой взрывчатки там нет! – Шкурин повысил голос. – И вообще… На каком основании? – Владислав Антонович, откроете сами или вам помочь? – Сам… – Он поочерёдно щёлкнул тугими замочками и поднял крышку. – Вот. – Доллары? Ничего себе сумма. Тут же целый миллион! – Может быть, я не знаю. – Так это не ваши деньги? – Мои… То есть не мои… – Откуда у вас такая сумма? – Это не мои доллары… Мне сложно объяснить прямо сейчас… Но я не хотел бы, чтобы вы подумали что-нибудь такое… – Если эти деньги не ваши, то почему же они находятся в вашем кабинете? Или это всё-таки ваш миллион долларов? Шкурин вдруг сразу сник. – Тут какая-то ошибка… – тихо отозвался он. – Нет… Не мои… – В таком случае мы вынуждены изъять этот чемодан… Шкурин едва заметно кивнул. По его лицу текли струйки пота. Весь оставшийся день он не находил себе места и ушёл с работы рано. Технические службы зафиксировали его телефонные переговоры с несколькими абонентами в Ставропольском крае и в Москве. На следующий день он не вышел на работу, сославшись на недомогание, а к нему домой дважды приезжали какие-то люди. Смеляков с интересом наблюдал за развитием событий. Он прекрасно понимал, что полученную сумму Шкурин уже не сможет ни передать по назначению, ни вернуть. Имея дело с бандитами, он попал в безвыходную ситуацию. На третий день после изъятия у него чемодана Шку-рин был обнаружен повесившимся в туалете собственной квартиры. |