Онлайн книга «Музейный артефакт»
|
– Так, лекарь? – не поворачивая головы, бросил Публий Крадок. – Кстати, как твое имя? – Совершенно так, – подтвердил лучший лекарь Ершалаима. – А имя мое Кфир. – Поэтому властью римского императора преследование лекаря Кфира повелеваю прекратить. А трибуну… Публий щелкнул пальцами, ожидая подсказки. – Клодий, прокуратор! – Это ведь ты посоветовал позвать Кфира к матроне Варении? – Я, прокуратор! – Начальнику тайной стражи Клодию расследовать, кто и откуда добывает эти материалы и присутствует ли в его действиях злонамеренный умысел… – Спасибо, прокуратор! – новоиспеченный глава тайной стражи просиял, ударил себя кулаком в грудь и поклонился. – Таким образом, дознание закончено и дело закрыто, – подвел итог Публий и развернул маленький сверток. Кфир стоял ни жив, ни мертв. Помнят ли дети Марка Златокудрого вещи своего отца? Сколько им было в те годы? Лет пять – восемь? Пауза затянулась. И чем дольше она длилась, тем скорей переходил Кфир из живого состояния к мертвому. В наступившей тишине стало слышно, как потрескивает фитиль светильника. Обостренное обоняние уловило аромат горящего оливкового масла. Спина Публия напоминала спину каменной статуи. – Позовите матрону Варению и Цецилию! – наконец, сказал он не своим голосом. Такими голосами славили императора смертельно раненные в грудь гладиаторы, чтобы получить облегчающий удар меча. Стоящий у двери слуга побежал исполнять приказ. – Что там такое, Публий? – спросил Марк, приближаясь к брату и заглядывая ему через плечо. И тоже превратился в статую. И Кфир окаменел. Время остановилось, он ничего не чувствовал, сердце остановилось, и кровь перестала бежать по жилам. – Хороший кинжал, Кфир! – сказал прокуратор, на этот раз своим обычным голосом. – Он ведь не иудейский? Я вижу, что он сработан римским мастером… – Я не разбираюсь в кинжалах, – лекарь с трудом протолкнул слова через пересохшую глотку. – Зато я хорошо разбираюсь. А ты, Марк? – Да! – такой звук могла издать расколотая молнией скала. Братья как по команде повернулись. Публий рассматривал кинжал, а Марк смотрел на Кфира. Пока в его глазах было только недоумение. Но нехорошее недоумение. – Мы играли этим кинжалом в детстве… Помнишь, Марк? – Конечно, брат! Однажды ты порезал себе руку, и отец ругал нас обоих… – Не может быть, – выдавил из себя Кфир. – Наверное, то был похожий кинжал… – Да, похожие кинжалы бывают. Но к каждому оружейник делает свои ножны, – медленно и зловеще проговорил прокуратор. – Когда мерзкий раб, которого я бы четвертовал, если бы он попался мне в руки, когда эта проклятая тварь отравила моего отца и убила его друга, я взял ножны и повесил на шею в качестве талисмана. И никогда с ними не расставался. Они и сейчас со мной! Пухлая, поросшая волосами рука с широким запястьем нырнула под тунику и извлекла изящные ножны, украшенные красными рубинами. – Кинжал никогда не входит в чужие ножны, только в свои! Смотри, Кфир… Обоюдоострый клинок скользнул в позолоченное устье и провалился вниз до упора, витая рукоять составила единое целое с ножнами. – Как видишь, я не ошибся. Именно этим кинжалом мы играли в детстве. В зал вошли Варения и Цецилия. Они подошли к братьям и изумленно уставились на бесспорную улику. – Это кинжал моего мужа! – воскликнула Варения. – Где вы его взяли? – Нашли у нашего лекаря, – улыбнулся Марк, обнажая крепкие белые зубы. Так оскаливается волк перед тем, как вцепиться в горло жертве. – Откуда он у тебя? – взгляд черных глаз Варении впился в Кфира, словно отравленная стрела. А Цецилия бросилась к столу, порылась там и с криком подняла над головой перстень с львиной мордой. – Смотрите! И это отцовский! Испепеляющие взгляды двух мужчин и двух женщин сосредоточились на Кфире. Он был готов превратиться в горстку пепла, но не мог. Поэтому приходилось оставаться в своем обличье и отвечать на вопросы, которые не имеют ответа. Во всяком случае, того, который можно дать семье отравленного им преторианца. – Тебе лучше объясниться, лекарь! – ужасным голосом произнес Публий. – Откуда у тебя эти вещи?! И тут в голове мелькнула спасительная мысль. – Мне продал их односельчанин из Гноца, его звали Яир, – как можно спокойней ответил Кфир. – Он был в рабстве в Риме, а потом бежал. Это легко проверить… В зале раздался вибрирующий гул басовой струны, облеченный в слова, которые услышал только Кфир: – Вот это действительно твое последнее предательство! – Мы проверим, мы все тщательно проверим, лекарь! – угрожающе сказал прокуратор. И повернулся к Варении. – Что скажешь, мама? – Я не разбираю имен рабов, – надменно сказала та. – Но это имя я запомнила. Яир действительно невольник моего мужа. В тот день пришел гость – легат Авл Луций, с ним тоже был раб. А потом тела благородных патрициев нашли бездыханными: Марка отравили, Луция искололи кинжалом, а убийцы исчезли, прихватив этот кинжал и этот перстень. И… Дети напряженно смотрели на матрону, а Кфир умирал уже в сотый раз. Пока, правда, мысленно. – И мне кажется, что вторым рабом был как раз этот лекарь! Клодий мгновенно оказался за спиной Кфира, положил на плечо тяжелую руку и шепнул на ухо: – Не шевелись, убью! Но тот и не думал бежать или нападать. Он еще надеялся на свою хитрость и везение, а также на заступничество Черного властелина. – Боюсь, вы ошибаетесь, благородная Варения! Я никогда не бывал в Риме! И никогда не был невольником! – В этом легко убедиться! – почти выкрикнула Варения. – Марк метил своих рабов клеймом. Двузубец Посейдона на левом плече! – Клодий! – резко бросил прокуратор. Поняв команду, тот резко рванул накидку. Тонкая ткань затрещала и разошлась, обнажая левое плечо лекаря. – Здесь ничего нет… Марк подошел, внимательно осмотрел гладкую кожу и растерянно покачал головой. – Клейма действительно нет. – А что у тебя на руке, лекарь? – спросил Публий. – Похоже на перстень Вителия Гарта, моего предшественника… – Совершенно правильно, прокуратор. Славный Вителий подарил мне его за… Рука Клодия сильней сжала плечо. – За исцеление родственника. Я состоял лекарем при нем и был бы счастлив так же верно служить вашей семье… – Может, он говорит правду? – задумчиво произнес Марк. |