Книга Монреальский синдром, страница 75 – Франк Тилье

Шарко минутку подумал.

— Как-то все очень нелогично получается, если вспомнить, насколько поспешно он уехал из Франции, как хотел сделать карьеру в кино, да и таланта у него не отнимешь… К тому же нам известно, что в пятьдесят пятом он снимал кошмарный фильм с участием детей. Одно с другим не вяжется, и что-то за этим стоит. Лично я не верю ни в какой несчастный случай. Он погиб в пятьдесят шестом, сразу же после съемок, и это не может быть простым совпадением. Что еще можно узнать о его прошлом? Где еще покопаться? Кто может заняться расследованием обстоятельств этого мифического несчастного случая?

— Никто. Кому это надо? Американцам, канадцам или нам, французам? Придется же открывать дело по факту, имевшему место пятьдесят лет назад! А для того, чтобы открыть дело, сам знаешь, требуется доказанное убийство. Ну и не забудь о сроке давности. Нет, мы ничего не можем сделать.

Шарко вздохнул, оперся на стол.

— Ладно… А хорошая новость?

— Пришли результаты анализов ДНК, и появилась возможность опознать одно из пяти тел. Труп с содранной кожей и пулей в плече.

Люси обратила внимание на то, как засветились глаза комиссара.

— Ну и кто же это такой?

— Мухаммед Абан двадцати шести лет. Досье полтонны весом. Золотая юность расцвечена драками, наркотиками, кражами, рэкетом. В конце концов его посадили на десять лет за изнасилование, совершенное при отягчающих обстоятельствах, плюс тяжкие телесные повреждения.

— Точнее.

— Его жертвой стала женщина двадцати лет, она чуть не погибла: в знак благодарности за проведенную с ним ночь он поджег девушке половые органы. Ему тогда было шестнадцать лет.

— Славный какой мальчик…

— Ему сократили срок за примерное поведение, и одиннадцать месяцев назад он вышел из тюрьмы — той, которая во Френе.

Шарко сжал телефон так, что пальцы побелели. Впервые с тех пор, как началось расследование, у них появилось нечто конкретное.

— Его последний адрес?

— Он жил у брата Хакима в Аньер-сюр-Сен.

— Дай мне точный адрес.

— Думаешь, мы только тебя и ждали? Команда Переса уже в пути и скоро будет на месте. Это их работа, не твоя. Приходи лучше сюда, у меня на столе — начало списка гуманитарных организаций, представители которых были в Каире в девяносто четвертом году, когда там убили девочек.

— Это может подождать.

Шарко повесил трубку. Люси бродила по комнате, покусывая палец.

— Ну и что скажешь, Энебель?

— Лакомб погиб во время пожара через год после того, как сделал фильм. В течение года, предшествовавшего его смерти, анонимный даритель прислал копию фильма в канадскую Синематеку. А если Лакомб почувствовал, что его жизни что-то угрожает? И сделал несколько копий фильма, и разослал эти копии в разные архивы, с одной стороны, чтобы замести следы, а с другой — чтобы это распространялось, как вирус… Мы же видели, с какой скоростью бобина перемещалась из рук в руки, из коллекции в коллекцию.

Шарко кивнул, девчонка явно не бездарна.

— Лакомб на свой лад уберег сотворенное им сокровище. Запустил его путешествовать по свету, дав ему возможность существовать, а стало быть, в один прекрасный день оказаться расшифрованным и понятым. Да, вполне вероятно.

Люси кивнула. Мало-помалу кусочки пазла становились на свои места, пусть даже пока не разгадать картины в целом. Шарко быстро набрал номер на мобильнике.

— Кому вы звоните?

— Бывшим коллегам по дому тридцать шесть, хочу получить адрес Абана. Не задерживайся в ванной. Через десять минут я доставлю тебя к станции скоростного метро, поедешь домой.

Люси расправила измятую майку.

— Нет, не думаю. Лучше поеду с вами.

Аньер-сюр-Сен… Чистенький городок, симпатичный центр, славные магазинчики… Вокруг и выше — куда менее радостно: вместо зелени — бетон, в небе — стальные птицы, взлетевшие с аэродрома Руасси, бесконечные ряды мышино-серых домов, закрывающие горизонт. Парижский пригород во всей красе. И посередине — река…

Шарко и Люси вышли из метро на станции «Габриэль-Пери» и, торопясь, двинулись к западу. Хаким Абан, брат одного из пяти убитых под Граваншоном, не имел судимостей и работал ночным сторожем в большом супермаркете. Этот, по-видимому, вполне нормальный парень, жил на четвертом этаже мрачного, малопривлекательного дома. Подростки, валявшиеся на клочке поросшей травой земли у подножия башни, отметили появление Люси свистом, впрочем вполне беззлобным.

Черты лица человека, открывшего им дверь, были резкими, заостренными, такие часто встречаются у жителей Средиземноморья. Лицо словно высеченное из камня, а тело — крепкое, мускулистое. Судя по всему — любитель тяжелой атлетики и культуризма. Шарко заговорил первым:

— Хаким Абан?

— А вы кто такой?

К великому удовольствию Шарко, парни из судебной полиции здесь еще не побывали. Он мысленно похвалил себя за скорость и достал служебное удостоверение. Абан был в шортах и белой футболке с надписью: «Зеленый след в Фонтене». [26]

— Мне надо задать вам несколько вопросов о вашем брате Мухаммеде.

Араб не сдвинулся с места, так и стоял, загораживая собой вход в квартиру.

— Что он еще натворил?

— Он умер.

Хаким Абан пошатнулся, потом сжал кулаки и изо всей силы ударил ими о притолоку.

— Отчего?

Шарко не стал входить в детали:

— Похоже, от пули. Его тело нашли зарытым в землю в промышленной зоне департамента Сен-Маритим. Можно теперь войти?

Хозяин квартиры чуть сдвинулся, пропуская незваных гостей в прихожую.

— Сен-Маритим… Как его туда занесло?

Ни слезинки, но видно было, что новость потрясла Хакима — на мгновение ноги отказали, и он вынужден был присесть на кушетку у стены.

Полицейские, не дожидаясь приглашения, прошли в комнату.

— Это рано или поздно должно было случиться… Кто его убил?

— Пока не знаем. А у вас нет никаких мыслей по этому поводу?

— Нет… У него было столько врагов — и здесь в городе, и в других местах.

Люси быстро огляделась. Телевизор с плоским экраном, игровая приставка, везде гири, гантели, диски для штанги… слишком много всего для такой маленькой квартирки. Она заметила рамку с фотографией, подошла ближе, посмотрела, нахмурилась:

— Вы с братом — близнецы?

— Нет, погодки. Мухаммед на год младше меня и на два или три сантиметра выше. Но лицом мы похожи — да, как две капли воды… Когда я говорю «мы похожи», речь идет только о внешнем сходстве, что же до всего остального — у меня нет и никогда не было с ним ничего общего. У Мухаммеда чердак давно был не в порядке, он много глупостей делал.