Онлайн книга «Восемь Фаберже»
|
– Все прошло отлично, Иван, зря я в тебе сомневался! Большое спасибо, теперь осталось только доставить ваши облигации Ксении. Ты себе не представляешь, у меня прямо гора с плеч! – Подождите, Виктор… вы говорите, сделка прошла? – Да, вчера. Наш друг Ходжсон позвонил через час после тебя, мы встретились, обменялись, никаких проблем. Ему – яичко, мне – американские бумажки. – То есть вы не слышали, что ваше отделение банка вчера ограбили? – Вот это да! – Контрерас захохотал. – Тогда мы все родились под счастливой звездой! Если его ограбили, то уже после того, как мы с Ходжсоном там побывали. – Виктор, вам необходимо скорее положить бумаги в другую ячейку. – Почему? – опешил мексиканец. – Я собирался отвезти их в Афины. – Люди, которые ограбили банк… это люди из спецслужб, Виктор. Это из-за них у нас возникла та заминка. Они создали в России большие проблемы моему клиенту. Он их пытается решить. И еще эти люди захватили заложника. Моего партнера, американца. И если грабители не нашли в банке то, что искали, то я даже не знаю, жив ли еще мой друг. Иван сам не понял, зачем рассказал все это скульптору. Тревога за Молинари, за своих, какая-то общая разбалансированность, которую он чувствовал все последние сутки, – вот и результат, прямо-таки девичья иррациональность. Он вдруг ощутил, как к горлу его подступает комок. Контрерас некоторое время сопел в трубку, потом спросил: – А что им нужно, этим людям из спецслужб? – Яйца, им нужны яйца. А в последнее время им еще нужен я. Они думают, что у меня на эти яйца чутье. – И если ты им поможешь, они обещают выпустить твоего друга? – Да, но я почему-то им не верю. Еще одна пауза. – Если бы ты сказал мне об этом раньше, я отдал бы тебе яйцо, – сказал Контрерас. – В конце концов, на нем твоя подпись, так? Но оно у Ходжсона. Теперь можно только попросить его отыграть все обратно. – Виктор, я, правда, очень это ценю… Но не надо ничего отыгрывать обратно. Я уверен, что это невозможно. – Что я могу для тебя сделать? Иван вдруг понял, что у него есть к Контрерасу один вопрос, который он не хочет задавать по телефону, открытому, возможно, для людей Фалина. Ведь узнали же они, где должна совершиться сделка, значит, слушали Ходжсона – или Контрераса, или обоих. – На самом деле, Виктор, у меня есть к вам один вопрос. Только… у вас есть «Скайп»? – Что, извини? – Ничего, простите, неважно. Вам можно позвонить на какой-нибудь другой телефон? – Да ты параноик! – засмеялся Контрерас. – Хорошо, я зайду в кафе. Позвони мне на этот номер через полчаса, скажу тебе местный телефон. В спальню заглянула Софья: – Проснулся? Ты громко разговариваешь, Алю разбудишь. Она все еще злилась на него за поспешный отъезд из Москвы. Иван встал, побрел на кухню. – Это ты купила колыбельку? – Да. Придется как-то устраивать быт. – Вас найдут, если вы тут останетесь надолго, Соня. – Ты все-таки намылился куда-то? – Она сердито грохнула чайник на стол. – Ну, линяй. Найдут – значит, судьба такая. Тебе же на самом деле все равно. Ты и ввязался в свою яичную историю, чтобы пореже нас видеть. Так зачем эти полумеры, проваливай! – Соня… Он снова почувствовал подступающие слезы. По сравнению с той свободной, быстрой, опасной, неожиданно молодой Софьей, которую он встретил год назад в Бостоне, нынешняя была мягче не только очертаниями, но и нравом. Он был этим доволен и все время хотел обнять ее, прижать к себе, – так они и жили с непроходящей этой нежностью. Но сейчас на нее было страшно смотреть – ее гнев был каким-то новым, не из прежней вольной жизни. «Может быть, что-то связанное с защитой потомства, – подумал Иван. – Если я не могу обеспечить безопасность, включается ее инстинкт». – Что – Соня? – переспросила она резко. – Тебе вообще не обязательно работать, денег хватит на несколько лет; сиди себе, возись с дочкой, мажь картинки, пиши роман, делай, что хочешь! Девяносто девять процентов людей бы тебе позавидовали! Но нет, ты намылился, и тебе на все насрать. Только появление на кухне Анечки прервало тираду. Иван был уверен, что она зашла нарочно: Анечка Ли ненавидела ссоры. Молинари как-то рассказывал про ее философию: начал выяснять отношения, повысил голос – уже проиграл. – Соня, ему не все равно, ты же знаешь, – примирительно сказала Анечка. – Он хочет вытащить Тома, поэтому все так получилось. – Вытащить Тома, – взвилась Софья. – А на детей он кладет с прибором. Том не грудной младенец, он всегда отлично мог за себя постоять. В отличие от Али! – Соня, он как раз сейчас не может за себя постоять, – сказал Штарк. – Ну как я его оставлю? Я же не смогу потом в зеркало смотреть по утрам. – А мне в глаза ты сможешь смотреть? Или тебя только то, что ты видишь в зеркале, интересует? Анечка подошла к Софье поближе, взяла со стола чайник. – Давайте чаю выпьем и поговорим спокойно, – предложила она. – Мне надо позвонить, – сказал Иван сквозь зубы. Голова у него разболелась с новой силой, и отбиваться от обвинений в эгоизме он не желал. «Ты думаешь только о себе» – это он и от бывшей жены слышал по несколько раз в неделю, и из всех женских наскоков этот был ему особенно ненавистен. Ну что на него можно ответить? «Нет, я и о тебе тоже думаю»? В гостиной Штарк набрал номер Винника. Тот сразу схватил трубку. В его раздраженном «да» и за тысячу километров слышался адреналин. – Это Штарк, – сказал Иван. – Надо голосом пообщаться. Можешь выйти в «Скайп» откуда-нибудь из соседнего офиса? Телефон только оставь в кабинете, пожалуйста. Иван дал отбой. Они никогда не обменивались с Винником скайп – именами, но Штарк был уверен, что финансист найдет его в базе. И правда, звонок раздался меньше чем через десять минут. – Ты где? – спросил Винник, по примеру Ивана не здороваясь. – Эвакуировался, – сказал Штарк. – Что это было на набережной? – Факап. Ты не позвонил, ребята проявили инициативу. И увидели, что с тобой поступают не по понятиям. – Просто есть разные понятия. Я купался в Яузе, мне стало страшно за семью. – Извини. Сейчас сложный момент. Все на взводе. – Зачем ты послал мне ссылку про ограбление? Ты же в курсе… – В курсе чего? «Ай да Ходжсон, ай да сукин сын», – подумал Штарк почти с восхищением. |