
Онлайн книга «Гипнотизер»
Йона вернулся к палате Юсефа. Не постучавшись, он вошел, взял пульт, выключил телевизор, включил магнитофон и уселся на стул для посетителей. Юсеф открыл отекшие глаза и без интереса посмотрел на комиссара. Дренаж Бюлау, поддерживавший давление в его проколотом легком, издавал довольно приятное тихое бульканье. — Похоже, тебя скоро выпишут, — сказал Йона. — Хорошо бы, — слабо ответил Юсеф. — Хотя тебя отправят в следственную тюрьму. — Лисбет сказала, что главный прокурор еще не готов ничего делать, — возразил мальчик, быстро глянув на Карлен. — Раньше — да. А теперь у нас есть свидетель. Юсеф прикрыл глаза. — Кто? — Мы с тобой долго говорили, — сказал комиссар. — Но ты, может быть, хочешь отказаться от каких-то своих слов или что-нибудь добавить? — Эвелин, — прошептал Юсеф. — Ты можешь попасть в тюрьму надолго. — Неправда. — Нет, Юсеф, я говорю правду. Можешь на это рассчитывать. Тебя собираются отправить в следственную тюрьму, и у тебя есть право на юридическую защиту. Юсеф попытался поднять руку, но не смог. — Вы ее загипнотизировали, — улыбнулся он. — Нет. — Слово против слова? — Ошибаешься, — сказал Йона и посмотрел в чистое бледное лицо мальчика. — У нас есть и техническое доказательство. Юсеф стиснул зубы. — У меня нет времени сидеть здесь. Но если ты хочешь что-нибудь рассказать, я могу задержаться, — дружелюбно предложил Йона. Он с полминуты подождал, барабаня по ручке сиденья, поднялся, взял магнитофон и, коротко кивнув сотруднице соцотдела, вышел из палаты. В машине комиссар подумал, что надо было, не щадя Юсефа, пересказать ему слова Эвелин и проследить за его реакцией. В мальчишке бурлила самоуверенность. Можно было бы попытаться спровоцировать его и выманить признание. Пару минут комиссар колебался — не вернуться ли, но потом бросил эту мысль, чтобы не опаздывать на ужин к Дисе. Было темно и туманно, когда он остановил машину возле нежно-желтоватого дома на Лютценгатан. Подходя к двери подъезда, комиссар почувствовал, что замерз — это было на него не похоже. Быстро оглянулся на площадь Карлаплан — подернутая инеем трава, черные ветки деревьев. Йона попытался вспомнить Юсефа, лежащего в кровати, но единственное, что лезло в голову, — булькающий и шипящий дренажный аппарат. Комиссара не оставляло чувство, будто он видел что-то важное, но не понял, что именно. Он думал об этом, когда поднимался на лифте и звонил в дверь Дисы. На звонок никто не открыл. Йона услышал, как на верхнем этаже кто-то вышел на лестничную клетку, тяжело вздыхая или беззвучно плача. Расстроенная Диса открыла дверь. На ней были только лифчик и колготки. — Я рассчитывала, что ты опоздаешь, — объяснила она. — А я вот пришел пораньше, — сказал Йона и легко поцеловал ее в щеку. — Зайди, пожалуйста, и закрой дверь, пока соседи не рассмотрели мои колготки. В уютной прихожей пахло едой. Комиссар задел головой бахрому розового абажура. — Я приготовила морской язык с картошкой, — сообщила Диса. — С топленым маслом? — И с грибами, петрушкой и мясным соусом. — Прекрасно. В квартире все было стареньким, но милым. Всего две комнаты и кухня — зато с высоким потолком. Большие окна выходят на Карлаплан, тиковые рамы, потолок из лакированных деревянных панелей, идеально подметенный пол. Йона прошел за Дисой в спальню. Остановился, пытаясь понять, что же он видел в палате Юсефа. На незастеленной кровати лежал работающий ноутбук. Диса разбросала кругом книги и листы бумаги. Комиссар сел в кресло и стал ждать, когда она оденется до конца. Она молча повернулась к нему спиной, и он застегнул молнию на простом узком платье. Йона глянул в открытую книгу и увидел черно-белое изображение карты. В глубине фотографии улыбались археологи, одетые как в сороковые годы. Они словно собирались начать раскопки — выставили пятьдесят флажков, разметив площадку. — Это захоронения, — тихо сказала Диса. — Флажками обозначаются места захоронений. Того, кто раскопал это место, звали Ханнес Мюллер. Умер совсем недавно, но сто лет ему точно было. Все время в институте. Был похож на милейшую старую черепаху… Она стояла перед высоким зеркалом, заплетая гладкие волосы в две тонкие косички. Обернулась, посмотрела на него. — Ну как? — Прекрасно, — ласково сказал Йона. — Да, — печально ответила она. — Как твоя мама? Йона поймал ее руку и прошептал: — Хорошо. Передает тебе привет. — Как мило. Что она сказала? — Что ты не сумеешь заботиться обо мне. — Не сумею, — мрачно согласилась Диса. — Мама, конечно, права. Она медленно запустила пальцы в его густые встрепанные волосы. Посмотрела на него, неожиданно улыбнулась, выключила ноутбук и поставила его на бюро. — А известно ли тебе, что в дохристианские времена младенцы не считались полноценными людьми, пока их не поднесут к груди? В те времена можно было после родов бросить младенца в лесу. — Другие решали, быть ли человеку человеком, — медленно проговорил Йона. Диса открыла гардероб, вытащила обувную коробку и достала темно-коричневые босоножки с мягкими ремешками, на изящных деревянных каблуках. — Новые? — спросил Йона. — Серджио Росси. Сама себе подарила. У меня же такая негламурная работа. Целыми днями роюсь в глине. — Ты все еще в Сигтуне? [10] — Да. — Что-нибудь нашли? — Расскажу, когда сядем за стол. Йона показал на босоножки: — Симпатичные, — и поднялся с кресла. Диса отвернулась и ехидно улыбнулась через плечо: — К сожалению, у них вряд ли есть твой размер. Йона вдруг прислонился к стене: — Подожди… Диса вопросительно посмотрела на него. — Я пошутила, — объяснила она. — Нет, его ноги… Йона прошел мимо нее в коридор, достал из куртки телефон, позвонил в центр связи и велел срочно отправить подкрепление в больницу, к Сунессону. |