Книга В лесной чаще, страница 47 – Тана Френч

— Нам обоим не все равно, — возразил я.

Мне хотелось успокаивающе обнять ее за плечи или положить руку на колено, но…

— Да-да, но ваша напарница… — Розалинда стыдливо улыбнулась. — Мне кажется, я ее немного боюсь. Она такая агрессивная.

— Моя напарница? — изумленно переспросил я. — Детектив Мэддокс?

У Кэсси была репутация человека, прекрасно умевшего разговаривать с людьми. Я обычно напрягался и молчал, а она всегда знала, что и как сказать. Кое-кто из родственников жертв до сих пор посылал ей на Рождество благодарные открытки.

Розалинда взмахнула руками.

— О, детектив Райан, я не имела в виду ничего плохого. Быть агрессивным не так уж плохо, особенно в вашей профессии, правда? И потом, наверное, я слишком чувствительна. Просто она настойчиво задавала свои вопросы… я понимаю, их надо задавать, но она делала это так… холодно. Совсем расстроила Джессику. И улыбалась мне так, будто смерть Кэти — это… это какая-то шутка.

— Ничего подобного.

Я мысленно восстановил в памяти сцену в гостиной Девлинов, пытаясь понять, чем Кэсси могла настроить против себя Розалинду. Ободряющая улыбка, с которой она взглянула на нее? Мне казалось, что улыбка была лишней, но вряд ли она могла вызвать такую реакцию. Горе и шок часто заставляют людей действовать неадекватно, но избыточная нервозность Розалинды свидетельствовала о том, что в ее доме не все в порядке.

— Жаль, если у вас создалось впечатление…

— Нет-нет, я не про вас — вы вели себя прекрасно. Я знаю, что и детектив Мэддокс не хотела быть настолько… жесткой. Правда, я все понимаю. Агрессивные люди просто стараются быть сильными, верно? Боятся чувствовать себя незащищенными, несостоявшимися. А в глубине души они вовсе не жестоки.

— Видимо, — согласился я. Мне было очень трудно представить Кэсси «несостоявшейся», но я никогда не считал ее агрессивной. Меня вдруг осенило, что я понятия не имею о том, как Кэсси выглядит в чужих глазах. Это примерно то же самое, что попытаться ответить, красива ли твоя сестра: ты не можешь быть к ней более объективен, чем к самому себе.

— Я вас обидела? — Розалинда с тревогой взглянула на меня, крутя на пальце локон. — Да, вижу, что обидела. Простите, ради Бога, я вечно лезу не в свое дело. Только открою рот, сразу начинаю нести всякую чушь…

— Нет, — возразил я, — все хорошо. Я нисколько не обиделся.

— Обиделись. Я вижу.

Она покрепче закуталась в шаль. Я понимал, что, если не воспользуюсь ситуацией сейчас, второго шанса у меня не будет.

— Честное слово, — заверил я. — Все в порядке. Я просто задумался о том, что было сказано. Вы очень проницательны.

Она теребила бахрому шали, не глядя мне в лицо.

— Разве она не ваша девушка?

— Детектив Мэддокс? Нет.

— Мне так показалось… — Розалинда зажала ладонью рот. — Ну вот, опять! Заткнись, дурочка!

Я рассмеялся — надо было срочно разрядить обстановку.

— Ладно, хватит, — сказал я. — Давайте-ка сделаем глубокий вдох и начнем все сначала.

Розалинда немного успокоилась и откинулась на спинку скамейки.

— Спасибо, детектив Райан. Но я прошу вас… скажите, что было с Кэти? Я постоянно об этом думаю… представляю всякое… это невыносимо.

И тогда (а что еще мне оставалось?) я все ей рассказал. Она не упала в обморок и не устроила истерику, даже не расплакалась. Розалинда слушала молча, и ее глаза — светло-голубые, как выцветшие джинсы, — неотрывно смотрели на меня. Когда я закончил, она прижала пальцы к губам и невидящим взглядом уставилась на залитую солнцем траву, ограду парка и офисных работников, сидевших на скамейках и болтавших о работе. Я неловко похлопал ее по плечу. Шаль на ощупь оказалась из дешевой ткани — что-то колючее и синтетическое, — и это жалкое щегольство тронуло меня до глубины души. Мне хотелось сказать Розалинде что-то мудрое и глубокое, насчет того, как редко чья-то смерть отзывается в сердце равноценной болью и тот, кому выпало жить дальше, станет потом всю жизнь носить ее в себе, вспоминая бессонными ночами и в трудные минуты растерянности и одиночества. Но нужные слова я не подобрал.

— Мне очень жаль, — промолвил я.

— Значит, ее не изнасиловали?

— Пей кофе, — пробормотал я, смутно вспомнив, что горячие напитки помогают при шоке.

— Нет-нет… — Она лишь отмахнулась. — Скажите мне, ее не изнасиловали?

— В общем, нет. Тогда она была уже мертва. Ничего не чувствовала.

— Кэти не очень страдала?

— Думаю, нет. Она сразу потеряла сознание.

Розалинда вдруг наклонилась над кофе, и я увидел, что у нее дрожат губы.

— У меня ужасные мысли, детектив Райан. Я должна была ее защитить.

— Ты же не знала.

— Должна была знать. Мне следовало находиться там, вместе с ней, а не сидеть у сестер. Я плохая, правда?

— Ты не виновата в смерти Кэти, — твердо заявил я. — Полагаю, ты была замечательной сестрой. И ничего не могла сделать.

— Но…

— Что?

— Ох… я должна была знать. Вот и все. Не важно. — Розалинда натянуто улыбнулась. — Спасибо, что рассказали.

— Теперь моя очередь. Можно задать тебе пару вопросов?

Она глубоко вздохнула и кивнула.

— Твой отец сказал, что Кэти не встречалась с мальчиками, — продолжил я. — Это правда?

Ее губы приоткрылись и вновь сомкнулись.

— Не знаю, — тихо ответила она.

— Розалинда, я понимаю, тебе очень тяжело. Но если тебе что-либо известно, расскажи.

— Детектив Райан, Кэти — моя сестра. Я не хочу говорить о ней ничего плохого.

— Да, — мягко произнес я. — Но самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, — это сообщить мне все, что поможет найти убийцу.

Она помолчала, потом тяжело перевела дыхание.

— Да, — заговорила она. — Кэти нравились мальчики. Не знаю, кто конкретно, но я слышала, как она и ее подружки посмеивались друг над другом — ну, насчет парней и кто с кем целовался…

Представив, как целуются двенадцатилетние девчонки, я вздрогнул, но потом вспомнил невозмутимых всезнаек — подружек Кэти. Вероятно, мы с Питером и Джеми просто отстали от жизни.

— Ты уверена? Твой отец думает иначе.

— Мой отец… — Розалинда сдвинула брови. — Мой отец боготворил Кэти. А она… иногда этим пользовалась. Не говорила ему всю правду. Меня это очень расстраивало.

— Ясно. Ты правильно сделала, что рассказала. — Розалинда опустила голову. — Мне надо спросить тебя еще кое о чем. В мае ты сбежала из дому, верно?

— Не совсем сбежала, детектив Райан. Я уже не ребенок. Просто провела выходные у подруги.