Книга Мертвые возвращаются?.., страница 144 – Тана Френч

Не пустая угроза. Лицо его было в считанных сантиметрах от моего. Я смотрела прямо в пылающие праведным гневом голубые глаза: Фрэнк был готов взорваться от злости, и каждое слово, которое он произносил в мой адрес — или же в адрес Лекси (думаю, он не видел между нами большой разницы), — било наотмашь. Лекси преломляла реальность вокруг себя, подобно тому, как линза преломляет солнечный луч. Она вплетала ее во множестве мерцающих слоев, и было невозможно сказать, на какой конкретно устремлен ваш взгляд, и чем дольше вы смотрели, тем сильнее у вас кружилась голова.

— Я докопаюсь до правды, — заявил Фрэнк. — Не знаю, сколько у меня уйдет времени, но обещаю вам: тот, на чьей совести преступление, не останется безнаказанным. И если вы не вытащите голову из собственной задницы, если откажетесь уразуметь, как это важно, если вы и дальше намерены играть со мной в ваши дурацкие игры, то составите ему компанию. Вы меня поняли?

— Да пошел ты! — взорвалась я и, словно барьером, отгородилась от него согнутой в локте рукой.

Лишь в следующее мгновение я осознала, что пальцы мои сжаты в кулак и что меня, как и моего собеседника, душит злость.

— Так кто же, мисс Мэдисон, все-таки ударил вас ножом? Вы готовы посмотреть мне в глаза и сказать, что не знаете? Давайте проверим. Скажите мне, что вы не знаете. Ну давайте же!

— Я не обязана ничего доказывать. Я уже сказала, что помню, как бежала, что на моих руках была кровь, а как вы поступите дальше, меня не касается, это уже ваше дело. Главное — оставьте меня в покое.

Я развалилась на стуле, засунула руки в карманы и демонстративно уставилась в стену.

Даже сидя к Фрэнку вполоборота, я по-прежнему ощущала на себе его взгляд, его учащенное дыхание.

— Ну хорошо, — произнес он наконец и постепенно отстранился от стола. — Пока поставим точку. Повторяю, пока.

И вышел вон.

Вернулся он примерно через час. Я перестала следить за временем. Вместо этого я собрала осколки шариковой ручки и аккуратно разложила на краю стола — получился своего рода орнамент.

— Что ж, — произнес Фрэнк, когда наконец решил вновь проведать мою персону. — Ты была права. Кайф еще тот.

— Поэзия в движении, — ответила я. — Ну и каков результат?

Фрэнк пожал плечами:

— Они здорово перетрухнули, но раскалываться пока не намерены. Еще пара часов в том же духе, и кто-то не выдержит и запоет. Это мое предположение. Очевидно одно — Дэниел явно встревожен. Нет, конечно, манеры его остаются при нем, но он только и делал, что спрашивал меня, сколько еще времени ждать. Думаю, тебе неплохо бы потусоваться с остальными тремя до того, как я его отпущу. Можешь заняться ими прямо сейчас.

— Спасибо. Фрэнк, — поблагодарила я, причем от души. — Спасибо.

— Постараюсь задержать его как можно дольше, хотя ничего не гарантирую.

Фрэнк снял с крючка на двери мое пальто и подал мне его.

— Пойми, Кэсси, у меня и в мыслях нет водить тебя за нос. Я играю лишь в честные игры. Надеюсь, ты тоже.

Остальные ждали в вестибюле. Вид у них был незавидный — все трое какие-то понурые, под глазами мешки. Раф сидел у окна, подергивая коленкой. Джастин сгорбился на стуле, словно чем-то обиженный аист. Лишь Эбби сидела с почти безмятежным видом — спина прямая, руки сложены на коленях.

— Благодарю, что приехали, — бодро произнес Фрэнк. — Вы все до единого нам здорово помогли. Ваш приятель Дэниел еще занят, должен нам кое-что рассказать до конца. Кстати, велел передать, чтобы вы его не ждали. Он догонит вас по дороге.

Джастин тотчас вскочил со стула, словно его только что разбудили.

— Но почему?.. — начал было он, но Эбби не дала ему договорить, цепко схватив за руку.

— Спасибо вам, детектив. Звоните, если что-то понадобится.

— Всенепременно, — ответил Фрэнк и подмигнул.

Он велел выпустить нас и даже придержал дверь, а чтобы никто не вздумал возражать, протянул на прощание руку.

— До скорого, — сказал он каждому.

— Ты зачем это сделала? — потребовал ответа Джастин, как только дверь за нами закрылась. — Я не хочу уезжать без Дэниела.

— Заткнись! — рявкнула Эбби. — Давай вперед. И не вздумай оборачиваться. Мэки наверняка наблюдает за нами.

Мы сели в машину. Никто не проронил ни слова.

— Итак, — произнес наконец Раф, нарушая молчание, от которого у меня уже свело зубы. — О чем вы разговаривали с ним на этот раз?

От меня не скрылось, как он весь напрягся, прежде чем обернуться ко мне.

— Не заводись, — осадила его Эбби.

— Но почему Дэниел? — не унимался Джастин. Он вел машину как какая-нибудь выжившая из ума старушенция: то летел сломя голову — оставалось лишь молить Господа, чтобы нас не остановил патрульный, — то тащился на черепашьей скорости. Голос звучал так, будто он вот-вот расплачется. — Что им нужно? Вдруг его арестовали?

— Нет, — твердо успокоила его Эбби. Разумеется, точно знать она никак не могла, однако плечи Джастина поникли еще больше. — С ним все в порядке. Можешь не волноваться.

— С ним всегда все в порядке, — произнес Раф, обращаясь к окну.

— Он знал, что рано или поздно так и будет, — заявила Эбби. — Единственное, чего он не знал, к кому конкретно прицепятся в полиции. Он предполагал, что скорее всего к Лекси, или Джастину, или к обоим сразу, но был уверен, что нас постараются расколоть.

— Ко мне? Почему именно ко мне? — Казалось, с Джастином вот-вот случится истерика.

— Ради всего святого, Джастин, угомонись! — огрызнулся Раф.

— Да успокойтесь вы, — прикрикнула Эбби, — а не то нас сейчас остановят! Просто нас решили на всякий случай хорошенько встряхнуть в надежде на то, что мы что-нибудь расскажем.

— Но почему они считают?..

— Кому сказано, немедленно прекрати! Потому что именно этого они и добиваются: чтобы мы ломали головы над тем, зачем им все это понадобилось. Они хотят, чтобы мы психанули и все выложили. Не надо играть им на руку.

— Если мы позволим легавым перехитрить нас, — заявил Раф, — нас тотчас упекут за решетку. Что ж, в таком случае нам там и место. Но клянусь, мы не такие тупые, как…

— Прекратите! — заорала я и со всей силы стукнула кулаком по спинке переднего сиденья. Джастин ахнул и с испугу так крутанул руль, что мы едва не слетели с дороги. — Довольно, кому говорят, тут вам не соревнования! Речь идет о моей жизни, так что никакая это не игра. Господи, как я вас всех ненавижу!

В довершение спектакля я закатила истерику со слезами. Я не плакала вот уже несколько месяцев, не проронила и слезинки, когда рассталась с Робом. И вот сейчас я ревела, но не по своей загубленной карьере в убойном отделе, не по провалившейся операции «Весталка». Прижав рукав джемпера ко рту, я лила горькие слезы, оплакивая Лекси во всех ее ипостасях. Оплакивала младенца, которому не суждено было появиться на свет; Эбби, танцующую на залитой лунным светом лужайке; Дэниела, любующегося ею; пальцы Рафа, пробегающие по клавишам рояля; Джастина, целующего меня в лоб. Оплакивала все то, что я сделала ради них и что еще намеревалась сделать, и еще целый миллион других вещей, даже бешеную скорость машины, которая везла нас.