Онлайн книга «Кровавый след»
|
— Ох! — сказала она, когда я закончил. Я понял, что она тоже разочаровалась в Дидерике. На честном фасаде Бо-Кару появилась трещина. — Что же ты теперь будешь делать? — Не знаю… Утро вечера мудренее. Сначала поговорю с Жанетт. — Наверное, так будет лучше всего, — кивнула она. — Лоуренс сказал, ты снова наткнулся на тех, с «Харли»… Надо было заранее обо всем догадаться. — Я… — Я отчаянно искал предлог, но его не было. Эмма ласково дотронулась до моего плеча, покрытого безобразными порезами и царапинами. Раньше Жанетт Лау служила главным сержантом в Женском военном колледже в Джордже, а потом стала основателем, исполнительным директором и единственным акционером «Бронежилета». Ее возраст — по приблизительным подсчетам, ей под пятьдесят — считается тайной за семью печатями. Она любит сигареты «Голуаз», раздавленных жизнью, недавно разведенных гетеросексуальных женщин, мужские костюмы, сшитые дорогими модельерами, и пестрые галстуки. Начальница она строгая; от подчиненных требует абсолютной преданности, порядочности и профессионализма — тех качеств, которыми в избытке обладает сама. — Надеюсь, ты задал ему хорошую взбучку, — сказала она по телефону, когда я все ей рассказал. — Клюшкой для гольфа. — Ха! — коротко хохотнула она, как всегда. — Но ты ведь этого так не оставишь. — Она хорошо меня знала. — Да. — Леммер, слушай меня. Сейчас я сама позвоню гаду и скажу, что твой счетчик будет тикать до тех пор, пока ты не выяснишь, что произошло. А если он не заплатит, я пошлю к нему двух горилл. — Спасибо! — Сам-то как? — Всего несколько отметин в интересных местах. Очень сексуально. Могу прислать тебе снимки. — Пошел ты, — ответила она. — Ты мне потом будешь сниться в страшных снах! Поздно ночью, на белоснежных простынях, Эмма ахнула при виде багрово-синих кровоподтеков и царапин, покрывающих все мое тело. Она принесла небольшую аптечку первой помощи и медленно, нежно обработала меня бальзамами и мазями. Руки у нее были нежные и прохладные, голос мелодичный; она с удовольствием рассказывала, как провела вечер у Антьи Барнард, а утром ходила в церковь. Антьи, как всегда, курила одну сигарету за другой и делилась с ней своими жизненными наблюдениями: — Эмма, ты — то, что нужно Леммеру. Эх, будь я на тридцать лет моложе… — И потом: — С Дидериком Брандом трудность та, что он скучает. Слишком он умен, чтобы быть просто фермером. Эмма сказала: всем местным жителям не терпелось послушать о «Рыцарях Харли» и о том, что случилось в «Красном гранате». — Сегодня утром священник призвал всех помолиться, чтобы Господь протянул руку помощи нашим Леммеру и Лоуренсу, которые находятся в пути. «Наш Леммер»… Это впервые! А если мне придется сорвать маску с Дидерика Бранда? Эмма закончила меня обрабатывать, убрала аптечку, выключила свет, легла рядом со мной и положила руку мне на грудь. — Завтра мне нужно возвращаться в Кейптаун, — прошептала она. И довольно вздохнула: — Как же я тебя люблю! — Эмма… Она приложила палец к моим губам. — Спи сладко! — сказала она и поцеловала меня в заросшую щеку. «Завтра утром, — подумал я. — Завтра я расскажу ей все». Утром в понедельник, без четверти семь, в мою дверь негромко постучали. Эмма еще спала. Я встал и пошел открывать. На крыльце стояла семидесятилетняя Антьи Барнард в шляпке, прогулочных сапогах и с тростью. Она оглядела меня с ног до головы. Я поздно сообразил, что стою перед ней в одних трусах и она отлично видит все кровоподтеки. Антьи многозначительно хмыкнула: — Извращенец! — И тебе доброе утро, Антьи! — Дидерик Бранд сказал, что у него нет твоего номера телефона, он просит тебя срочно перезвонить ему. Голос у него был слегка встревоженный. — Она протянула мне листок бумаги. Я услышал сзади быстрые шаги Эммы. — Доброе утро, Антьи! — Доброе утро, Эмма. Не беспокойся, я никому не скажу. Знаешь, в свое время я бы тоже могла устроить ему веселую жизнь! Эмма не сразу поняла, но потом хихикнула: — Это было только предупреждение! — Вот как? — Чтобы он не слишком глазел по сторонам, когда меня нет рядом. — Леммер, вы непременно должны приехать сюда и взглянуть своими глазами, — сказал Дидерик по телефону. Голос у него был скорее взволнованный, чем встревоженный. — Зачем? — Леммер, линия общая. Прошу вас, приезжайте и взгляните. Вы не поверите… У меня были другие планы. Я собирался поговорить с Эммой. — Может быть, приеду… во второй половине дня. — Вряд ли вы захотите так долго ждать. — Дидерик, в чем дело? Он нарочно тянул с ответом. — Вы задали мне вопросы… По-моему, я знаю ответы. Чем дольше откладывать… Несмотря на его настойчивость, мне не хотелось ему верить. — Так что, Леммер, решайте сами. — Посмотрим, как получится. — Я нажал отбой. — В чем дело? — крикнула Эмма из ванной. Я подошел к двери. Она, раздетая, стояла у душевой кабины, не стесняясь своего совершенного, миниатюрного тела. У меня захватило дыхание. Как всегда. — Я… — Сосредоточься, Леммер! — Она лукаво улыбнулась. Я нехотя отвернулся к окну. — Дидерик Бранд просит меня приехать к нему. Он что-то нашел, а что — не говорит. — Мне все равно надо уезжать, — сказала она. Сначала мне хотелось с ней поговорить. Не спеша. Мне нужно было все сказать как надо. — Я… Она обернулась, и я увидел ее во всей красе; она соблазнительно склонилась к дверце душевой кабины. — Так что ты хотел мне сказать? — Эмма… — Да? — Я… — И правда, а что я хотел сказать? — Что? — Ты не хочешь омыть раны тяжелораненого? — Вообще-то мне больше нравятся неповрежденные места… И я не обязательно хочу именно «омывать» их… — О, эти женщины… — сказал я, поспешно снимая трусы. — Никакого уважения к личной гигиене! — Он там, с носорогами, — сказала Марика, стоящая на крыльце. Держалась она сухо и недружелюбно. Я поблагодарил ее и зашагал к загону, где, по словам Флеа, животных следовало держать первые две недели, чтобы они пришли в себя и приспособились к новым условиям. Потом можно будет выпустить их на волю. Впервые я увидел владения Бранда при дневном свете. Дом фермера стоял в лощине, на театральном фоне ярко-голубого неба и рваных, зазубренных горных пиков Нюэвелда. Декорации подчеркивали простое белое строение и пышно цветущий зеленый сад. Вдоль горной гряды, мимо плотины шла дорога — точнее, колея со следами джипа; на воде под ивами плавали утки. Чуть дальше я заметил акациевую рощу. Над утесами парили два черных орла; они направлялись на север, выслеживали скальных крыс. |