
Онлайн книга «Ковчег огня»
— Мы вместе играли в крикет, когда учились в Оксфорде. И, как это часто бывает с юношеской дружбой, впоследствии потеряли друг друга. Когда Падж узнал, что я на последнем этапе турне в поддержку своей книги буду в Вашингтоне, он мне позвонил. Предложил встретиться, чего-нибудь выпить, поболтать о былых временах, и все такое. Вы удовлетворены? Тогда ваша очередь, мисс Миллер. — Месяц назад Элиот Гопкинс пригласил меня составить цифровой фотоархив всего собрания музея. Я работала по понедельникам, потому что по понедельникам музей закрыт для посетителей. — Что позволяло вам без помех фотографировать экспонаты, — подсказал Кэдмон. — Совершенно верно. Однако сегодня все произошло не так, как обычно. — Вот как? — Доктор Паджхэм был у себя в кабинете, хотя по понедельникам он никогда не бывал в музее. — Больше в музее никого не было? — Как обычно, внизу дежурили двое охранников. — Она пытливо посмотрела на него: — Вы следите за мной, да? — Да, да, — заверил ее Кэдмон. — Пожалуйста, продолжайте. — Где-то около половины второго доктор Паджхэм позвонил мне и пригласил подняться в административное крыло. — Зачем? — Он хотел, чтобы я кое-что сфотографировала. Мне показалось, доктор Паджхэм работает над какой-то особенной темой, вот почему и пришел в музей в свой выходной. Послушная исполнительница, я поднялась на четвертый этаж и сфотографировала реликвию. — Кэдмон уловил у нее в голосе нотки сарказма. — Я уже собиралась уходить, когда от компьютера отвалился кабель. Доктор Паджхэм уговорил меня забраться под стол и восстановить соединение. — А вот это уже похоже на того Паджа, которого я знаю и люблю, — кивнул Кэдмон. — Которого вы знали и любили. Я же вам говорила, его… — Да, он покинул этот мир, но не нужно заострять на этом внимание. — Не нужно напрасно раздражаться, — возразила Эди Миллер, показывая, что она далеко не увядшая фиалка. — Одним словом, я все еще сидела, скрючившись, под столом, когда в кабинет вошел неизвестный и в упор выстрелил доктору Паджхэму в голову. — У нее затряслись руки, и она стиснула стаканчик с кофе. — Смерть была мгновенной. Убийца понятия не имел, что я сижу под столом… что я все видела. Кэдмон пристально посмотрел на курчавую красотку напротив, удержавшись от желания привлечь ее к себе, унять дрожь, разлившуюся с рук по всему телу. — Как вам удалось выбраться? — Я спустилась по пожарной лестнице, спряталась в переулке и увидела, как убийца подошел к полицейскому. Вот тогда дело приняло по-настоящему дурной оборот. — Она посмотрела Кэдмону в глаза. — Убийца и полицейский были заодно. — Они вас видели? — Нет. Но это не имело особого значения, поскольку убийца уже проверил регистрационный журнал системы безопасности музея и обнаружил, что я в момент убийства находилась в здании. Поэтому эти люди теперь меня ищут. — Вы смогли бы опознать нападавшего? — Убийцу, — поправила Эди Миллер. — Нет, лица его я не видела, он был в маске. А когда снял маску, то находился слишком далеко, чтобы я смогла его хорошенько рассмотреть. Единственное, я обратила внимание на армейский «ежик». И еще он очень большой. По-настоящему большой, огромный. Накачанный стероидами, — добавила она, показывая рост и ширину плеч убийцы. Если ее оценкам можно было верить, убийца имел в плечах немыслимые четыре с половиной фута. — Только это и осталось у меня в памяти. — Понятно. — Подождите! — воскликнула она, возбужденно стукнув кулаком по столу. Капучино пролился через край. — У него на пальце правой руки было необычное кольцо. — Раскрыв сумку, она достала листок бумаги. — У вас есть чем писать? Кэдмон молча сунул руку в нагрудный карман и достал шариковую ручку. Схватив ее, Эди нарисовала сложный узор, склонив голову набок, изучила свое творение, после чего пододвинула листок Кэдмону: — Извините, я фотограф, а не художник. Взглянув на рисунок, Кэдмон тотчас же узнал узор. — Очень любопытно… это иерусалимский крест, известный также как «крест крестоносцев». Четыре креста в виде буквы «Т» олицетворяют Ветхий Завет. — Он указал на большие кресты. — А четыре греческих креста олицетворяют Новый Завет. Вы уверены, что именно этот символ был изображен на… э… кольце убийцы? — Это настолько важно? — округлила глаза Эди. — Это было очень важно для средневековых рыцарей, сражавшихся за Святую землю, — сообщил Кэдмон. Он прекрасно разбирался в этой теме, поскольку во время обучения в Оксфорде интересовался историей рыцарей-тамплиеров. Как выяснилось, этот одержимый интерес в конечном счете стоил ему академической карьеры. — В двенадцатом веке именно этот крест был гербом просуществовавшего совсем недолго королевства Иерусалимского. Хотя европейские рыцари… — Он смущенно кашлянул: — Прошу прощения, я увлекся. Больше вы ничего не помните? Эди прикусила нижнюю губу, открывая свои немного кривоватые резцы. Но губы у нее были полные, красивые. — Нет, извините. Но ведь вы мне верите, правда? Насчет того, что доктор Паджхэм убит? Кэдмон покачал головой, не зная, как отнестись к этой фантастической истории. — Во имя всего святого, зачем этому неизвестному в маске понадобилось убивать Джонатана Паджхэма? Падж был безобидный, как муха. Порой занудный, должен признать, но абсолютно безобидный. Она смотрела на него долго и пристально, как будто он только что задал глупый вопрос. — Он был убит из-за похищенной реликвии. — «Похищенной реликвии»? Вы впервые упомянули какую-то реликвию. У нее в глазах появилось недоумение. Затем, тряхнув головой, она сказала: — О господи, извините. Произошло столько всего, у меня все смешалось, в голове словно замкнуло. Шок. Сейчас она впадет в шок. И снова Кэдмон ощутил желание заключить ее в объятия. Хотя похождения Эди Миллер могли быть воображаемыми, ее проникнутая ужасом паника была совершенно настоящей. — Хлебните кофе. Она залпом допила капучино. Увидев у нее на верхней губе маленькое коричневое пятнышко, Кэдмон непроизвольно схватил салфетку и вытер его. Затем, виновато поймав себя на непростительной интимности, скомкал салфетку и бросил ее на стол. — Доктор Паджхэм как раз собирался отправить вам фотографию одной реликвии, но был убит. — Фотографию одной реликвии? Зачем? Раскрыв сумку, Эди Миллер достала фотоаппарат. — Он не сказал. Но я… я на всякий случай сохранила копию фотографии во внутренней памяти камеры. Вот… — Она протянула Кэдмону аппарат. — Вот та реликвия, которая была похищена. |