Онлайн книга «Школа негодяев»
Плотникова криво усмехнулась. – Ничего не меняется, Блинов. Ничего. Он без изменений. Пуля с места не тронулась. Мышечный тонус у него прекрасный, врачи не перестают удивляться, но терапию я не отменяю. Если очнется, то завтра же пойдет… Она не сбросила скорость, раскручиваясь на развязке, и Блинову на мгновение стало страшно, что «лексус» сорвется в скольжение и вылетит с дороги на бетонный звукопоглощающий отбойник. При выезде на бориспольскую скоростную ему всегда становилось страшно. И Блинов понимал, что будет бояться до тех пор, пока будет помнить. Всю жизнь. Но лимузин в вираж вписался. – Только он не пойдет, – продолжила Вика своим низким, хриплым от десятков тысяч выкуренных сигарет, голосом. – Только за эти полгода его смотрели полтора десятка специалистов. Диссертаций написали – полсотни, но никто не решился на оперативное вмешательство. – Но он… – Блинов замешкался, подбирая слова. – Он по-прежнему жив? Плотникова кивнула. – Да. Энцефалограмма совершенно нормальная, со всеми всплесками, словно он продолжает двигаться, общаться. Мозг выдает все управляющие сигналы – доктора их мерили какой-то коробкой, я не помню, как называется. Но до тела импульсы не доходят. Она внезапно всхлипнула, со свистом втягивая в себя воздух, смешанный с гвоздичным дымом. – Говорят, что он может все слышать, даже понимать, что именно вокруг него творится, но, ни ответить, ни подать знак – не может. Тело отдельно. Миша – отдельно. Я – отдельно. Блинов аккуратно положил свою короткопалую ладонь на тонкокостную кисть Плотниковой, замершую на ободе руля, и промолчал. – Ничего, – сказала она. – Я привыкла. Лимузин легко проглотил километры, отделяющие аэропорт от Киева и, сбавив скорость, вкатился на Бажана. Здесь поток был плотным, рычащее автомобильное стадо рвалось к мостам, на Правобережье. – Я заказала тебе билеты на экспресс. Завтра утром будешь в Днепропетровске. Завтра вечером обратно. Смотреть там нечего. А для кладбища времени предостаточно. Машину напрокат я тебе заказала. Ключи на стойке, на вокзале, и договор на твою новую фамилию. Ничего, что я за тебя решила? – Спасибо, все отлично. И можешь не извиняться… Ты, в общем-то, всегда решала все за меня… – Брось, Вова… Какие обиды? Все, что было – быльем поросло. Мы с тобой старые друзья. И у нас нет повода злиться друг на друга. Так? – Конечно, – подумав, подтвердил Блинов. – Никаких проблем. Все отличненько. А где Маринка? – В отъезде. Они помолчали, и Блинов понял, что Вика не собирается отвечать подробнее. – Надолго? – спросил он. – Не знаю. Они всей семьей уехали. Марина участвует в бизнесе Олега, так что будут там ровно столько, сколько надо для дела. Скорость движения потока стала совсем небольшой, но это была не пробка, а «тянучка», пробка пока не образовалась, основной поток едущих в офисы уже схлынул, а время обеда не наступило. – Удивительно. Как-то так случается, что мои приезды совпадают с их отъездами. Ты не видишь в этом странности, Вика? – Не вижу, – отрезала она. – Честное слово, Блинов, в следующий твой прилет отправлю за тобой водителя. Ты полчаса как здесь, а уже меня достал. – Ну, положим, достал я тебя несколько раньше – лет двадцать как, – печально возразил Владимир Анатольевич. – Так что это не новость. А странность в таких совпадениях я, например, вижу. И мне удивительно, что ты осталась такой же категоричной… – Да, ну? – воскликнула Плотникова с наигранной веселостью. – Не может быть! Я – и категоричная? Развеселил, честное слово! Володенька, да я кротка, как агнец божий. Другая бы уже забыла, как ты выглядишь, не то, что бы встречать тебя ездить! – Вика, – сказал Блинов серьезно. Он опустил плечи и сразу постарел лет на десять, придавленный грузом лет. – Я помню, о чем мы договорились, и, ты знаешь, я никогда не нарушал данного слова. Все эти годы не нарушал, хотя это было нелегко. И я не хочу, не имею права тебя ни о чем просить… Но, понимаешь… Это не по-человечески… Почему я не могу увидеть внука? – Хороший вопрос. Может быть, сам на него ответишь? – Вика, мне кажется, что в нашем возрасте можно стать гуманнее. Не обязательно рассказывать детям все, но официально – я старый друг семьи. Ну, что тебе стоит отправить ребят ко мне погостить? У меня, все-таки, хороший большой дом на берегу моря, яхта, повар один из лучших на побережье… – Блинов, – сказала Плотникова устало. – Я тебя понимаю. Более того, мне тебя жаль. Но каждый должен отвечать за свои поступки. У тебя нет дочери. Нет внука. Мы обо всем с тобой договорились двадцать с лишним лет тому назад. Эти годы нельзя вернуть. Ничего нельзя исправить. Мы прожили жизни отдельно друг от друга, и, сказать честно, я об этом не жалею. Ты был лучшим другом, чем любовником. И, слава Богу, что никогда не был мужем – это не твоя роль. – Но я мог быть хорошим отцом и дедом… – Может быть, только мы этого никогда не узнаем, – жестко отрезала Вика. – Интересно, кто тебе сообщил, что Маринка родила? – Какая разница? Знаю, что мальчик. Знаю, что назвали Мишей. – Ну, и отличненько, – передразнила его Плотникова. – Все, что нужно, ты о нем уже знаешь… Могу добавить, что родился он 3600 и 52 сантиметра. И ни одной твоей черты я в нем не заметила. – Значит, ему повезло, – спокойно отозвался Владимир Анатольевич. – Как и Марише. – Я тоже так считаю. – Но это все-таки моя дочь и мой внук. Автомобильный поток, блея гудками, затекал на свежереставрированное полотно Южного моста. Все три полосы по направлению к центру были забиты так плотно, что впереди были видны только ряды разноцветных крыш. – Когда-то моя мама говорила, что не та курица-мать, что снесла яйцо, а та, что высидела, – заметила Вика рассудительно. Похоже, что с эмоциями она справилась. Что-что, а владеть собой у нее всегда получалось неплохо. – Ты у нас генетический донор, Блинов… Владимир Анатольевич налился красным и, отвернувшись, уставился в окно. Внизу был виден гладкий, искрящийся под солнцем Днепр и пыхтящий по фарватеру буксир, тащивший вверх по течению груженную песком баржу. – Не злись, не стоит… Блинов пожал плечами. – Счастливым я себя не чувствую. Мне почти пятьдесят, Вика. Я богат. Она иронично глянула на собеседника и прикурила новую сигарету. – Ты зря смеешься, я ОЧЕНЬ богат. – Могу себе представить, – усмехнулась Вика. – Если помнишь, я даже как-то пыталась написать об источнике твоей состоятельности. Твои подельники были очень недовольны… – Коллеги, милая моя, коллеги, – поморщился Блинов. – Слово-то какое уголовное нашла! Подельники… |