Книга Мефодий Буслаев. Первый эйдос, страница 59 – Дмитрий Емец

– Лопаете? Подчеркиваю: чтоб вы все подавились! – пожелал Чимоданов, входя в канцелярию мрака во время обеда. Правда, прежде, надо отдать ему должное, он убедился, что за столом нет Арея.

Такая выборочная юродивость не понравилась Даф. Почему-то люди склонны нарываться лишь тогда, когда могут позволить это себе без больших потерь. Такое дозированное геройство. Пинать стул начальника, когда начальник в командировке, и вылизывать его ножки во всех остальных случаях.

– И тебе приятного аппетита, Петюнчик! – отвечала Дафна.

Петруччо передернулся. Вместе с забытым именем в воздухе повис призрак его беспокойной мамаши, которая относилась к сыну как к умственно отсталому. Прятала спички, ножи и вилки, не говоря уже о всевозможных дезодорантах, которые, как известно, отлично взрываются.

Улита созерцала столик на колесиках, который только что доставил в фургончике несчастный шеф-повар. Столик был уставлен едой.

– Креветки почему мелкие? Чтоб больше я таких не видела! – предупредила Улита.

– В этот салат других не положено, – попытался оправдаться повар.

– Я знаю, что где положено. Не надо ля-ля! Убери это живо, пока я тебя не убила! Живее, я сказала! – огрызнулась Улита, отворачиваясь.

Повар пугливо убрал салат, а вслед за тем и сам поспешил убраться. Он миллион раз пожалел, что связался с мраком. «Мрак никогда не благодарит своих слуг, кроме первого и единственного раза, который больше похож на толчок в спину», – думал повар. Он, конечно, не знал, что ведьма в очередной раз вздумала худеть и уже второй день была социально опасна. Голод терзал ее, однако Улита только раз в час позволяла себе кусочек ананаса или яблоко.

Вот и сейчас Улита торчала за столом, грызла крепкими зубами плодоножку от яблока и с ненавистью смотрела, как едят другие. Дафна извинилась, взяла тарелку и пересела за другой стол.

– Не смотри на меня! Я единственный ребенок в семье! – сказал Меф, когда ведьма случайно остановила на нем тяжелый взгляд.

– Не смешно! – проворчала Улита и вдруг сцепилась с Натой.

Сцепилась так, что клочья полетели. Хорошо, что это была битва слов и взглядов, а до мордобоя дело не дошло. Меф с Дафной кое-как успокоили разъяренную ведьму, которая, измучившись диетой, быстро скатывалась к банальному людоедству.

– Я думаю, Эссиорх будет больше любить толстую и добрую Улиту, чем тощую психопатку, от одной близости которой в кармане взрываются газовые зажигалки, – бесстрашно сказал Меф, когда другим казалось, что утихомирить Улиту вообще нереально.

– Не надо мне тут пропаганду разводить! – сказала ведьма.

Ната ткнула Мошкина пальцем в бок.

– Спорим? – прошептала она.

– Не спорим, – сказал Мошкин.

– Ну позязя! Ну хоть на щелбан! Обещаю, что щелбан будет без магического усиления! – взмолилась Ната.

Евгеша великодушно кивнул, заранее зная, что проиграет. Они спорили, что всю ночь внизу будет хлопать дверца холодильника, который днем, в присутствии комиссионеров, хитрым образом превращался в античную статую, чтобы не портить интерьер резиденции.

Депресняк неожиданно спрыгнул с колен Дафны и принялся энергично выкусывать блох, которых у него не могло быть в принципе. Блохи не любят котов, у которых нет ни единой шерстинки и кровь содержит синильную кислоту.

Затеялась дискуссия, что в таком случае кот выкусывает, если не блох, и не является ли это унаследованным от предков инстинктом. Даф предположила, что инстинкт мог передаться по отцовской линии, из Тартара, вместе с прочей дурной наследственностью. Улита заявила, что в Тартаре блох нет, не тот климат, зато они вполне могут водиться в Эдеме, где, как в Греции, все есть. Чимоданов заспорил, что в Эдеме блох тоже нет, причем заспорил не потому, что был в Эдеме, а просто из врожденной жажды противоречия.

Внезапно послышался звук разбившейся тарелки. Дафна вскочила и с ужасом уставилась на осколки.

– Что на тебя нашло? – удивился Меф.

Мрак вполне переживет потерю одной тарелки с морепродуктами, и Дафне это, без сомнения, известно. В резиденции вечно что-то падало, разлеталось, ломалось. Особенно в дни, когда Арей устраивал тренировки прямо здесь, на месте. Или когда очередной армейский деятель додумывался дать Чимоданову взятку – сумку с гранатами или пехотными минами, до которой раньше Петруччо добирался Зудука.

– Мне показалось, там был щенок, – сказала Дафна.

Меф заглянул в разбитую тарелку.

– Кальмары, мидии, морская капуста… Никаких щенков! – сказал он.

– Нет, я видела щенка! Он там лежал. Маленький такой, дрожащий. Мне захотелось убить его, содрать кожу и выпить кровь, – алчно произнесла Дафна.

Осознав, что именно она сказала, Дафна взвизгнула и зажала рукой рот.

– Вполне нормальное желание для начинающей ведьмы. Хочешь, я сделаю заказ по телефону? Тебе какого конкретно щенка? По-моему, на тарелке круче всего будет смотреться далматинец. Все эти черные пятнышки… – предложила было Ната, но на нее зашикали.

– Как можно быть такой свиньей? – с негодованием спросил Мошкин.

– Не знаю как, но можно, – с вызовом отвечала Вихрова.

Ей нравилось казаться хуже, чем она есть. Простенькое хобби постепенно становилось привычкой, которая со временем должна была выковать из Наты законченную стерву.

Дафна прижалась к Мефодию.

– Со мной никогда такого не было. Наверное, я схожу с ума, – плача, пожаловалась она.

Меф взял Дафну за руку и решительно увлек ее на второй этаж. Ему не хотелось, чтобы их слышали. Толкнув Даф в кресло, он начертил на стене руну третьего уровня. Эта руна никак не могла помешать подслушивать, но превращала все сказанные слова в невинный и даже отчасти слабоумный треп.

– Кто-то мог послать видение, – предположил Меф.

– Видение – да. Сколько угодно. Но он не мог послать желание. Я могла увидеть щенка, но не могла пожелать его убить. Снять кожу, выпить кровь!

– А ты хотела?

– В том-то и дело, что да. Пусть на мгновение, но мне очень этого хотелось!