Книга Во имя справедливости, страница 32 – Джон Катценбах

Кауэрт решил поговорить с кем-то из отдела городских новостей редакции «Майами джорнел». Набрав номер, он попросил, чтобы его соединили с Эдной Макджи, освещавшей суд над Салливаном. Некоторое время в трубке звучала музыка, потом раздался голос Эдны:

— Слушаю вас!

— Привет, Эдна!

— Мэтти? Откуда ты мне звонишь?

— Из дешевой гостиницы в Старке.

— Ну и что ты там разузнал? Как твоя статья? У нас говорят, что ты наткнулся на настоящую сенсацию!

— Со статьей — нормально.

— Так все-таки он убил эту девочку или нет?

— Пока не знаю, все очень непросто. Например, полицейские признались в том, что били его, прежде чем он подписал свое признание. Конечно, не так сильно и много, как он сам утверждает, но все-таки били!..

— Ого! Стоит судье узнать о любом случае применения физический силы полицией, как он объявит признание обвиняемого недействительным. А если полицейские признались в том, что солгали, даже совсем чуть-чуть, им придется плохо.

— Вот это-то и смущает меня, Эдна. Зачем они признались мне в том, что били его? Ведь могли бы и не признаваться.

— Ты же не хуже меня знаешь, что полицейские самые отъявленные вруны на свете. Они все время врут и наконец сами запутываются в своем вранье. Поэтому в конце концов они начинают говорить правду, потому что больше не в состоянии отличить ее от собственной лжи. Нужно только долго не отставать от них и задавать им море вопросов… Ну и чем же могу помочь тебе я?

— Меня интересует Блэр Салливан.

— Салли?! А он-то тут при чем?

— Его имя всплыло в одном довольно странном контексте. Я пока не могу об этом говорить.

— Да ладно тебе, мне-то скажи!

— Обязательно скажу, но чуть позже. Сначала я должен все выяснить.

— Обещаешь, что скажешь?

— Обещаю.

— Не врешь?

— Клянусь, что не вру.

— Ну хорошо. Итак, Блэр Салливан… Знаешь, я не обременена предрассудками, но, по-моему, Салли перешел все мыслимые и немыслимые границы приличия. Знаешь, что он заставил делать эту девушку, прежде чем ее зарезать? Я не писала об этом в газете. Это просто не напечатали бы. Когда Салливан в этом признался, одного из присяжных вытошнило прямо в зале суда. Пришлось объявить перерыв и мыть пол. Так вот, сначала Салливан перерезал у нее на глазах горло ее приятелю, а потом заставил ее наклониться и…

— Не надо, мне это не интересно, — перебил Кауэрт.

— Так что же тебе интересно? — с легкой обидой в голосе спросила журналистка.

— Расскажи мне о том, по какому маршруту Салливан ехал на юг.

— Хорошо. В желтой прессе его называли «Маршрут смерти». Он зафиксирован достаточно точно. Вначале Салливан убил женщину в Луизиане, рядом с Новым Орлеаном. Потом он убил проститутку в городе Мобил, штат Алабама. Еще он утверждал, что зарезал в Пенсаколе какого-то моряка, а потом убил какого-то типа, с которым познакомился в баре, посещаемом педерастами, и выбросил его труп на помойку, потом…

— Когда это было?

— Сейчас посмотрю. У меня все записано. Подожди. — Стукнула положенная на стол телефонная трубка, и в ней раздался скрип выдвигаемых ящиков письменного стола. — Вот! Сейчас!.. В конце апреля или в самом начале мая, когда он оказался во Флориде.

— А потом?

— Потом он начал медленно продвигаться к югу. К тому моменту его уже искали в трех штатах. ФБР распространило листовки с его фотографией. Национальный центр информации о преступности оповестил о нем в компьютерных сетях. И все-таки никто его не видел. Точнее, из тех, кто его видел, в живых не остался никто. Он добрался до Майами только к концу июня. Наверное, долго не мог отстирать с одежды всю пролитую им кровь.

— Какими автомобилями он пользовался?

— Тремя украденными автомобилями — «шевроле», «меркьюри» и «олдсмобилем». Он бросал одну машину и угонял другую. А еще он воровал номера с других автомобилей. Он выбирал задрипанные, не привлекающие к себе внимания машины. Кроме того, он утверждает, что никогда не превышал скорости.

— На чем он приехал во Флориду?

— Сейчас посмотрю… Знаешь, один тип, который работает в газете «Трибьюн» из Тампы, пытается написать книгу о Салливане. Он даже пробовал с ним поговорить, но Салли плюнул ему прямо в лицо… А ты знаешь, что Салливан вообще отказался от услуг адвокатов? Теперь его наверняка посадят на электрический стул еще до конца года. Думаю, у губернатора Флориды руки чешутся подписать постановление о приведении его приговора в исполнение… Вот! Нашла! Он приехал во Флориду на коричневом «меркьюри» модели «Монарх».

— Не на «форде»?

— Нет, но «меркьюри» мало чем внешне отличается от «форда». Эти две машины немудрено спутать.

— На светло-коричневом?

— Нет, на темно-коричневом.

«Все сходится!» Кауэрт затаил дыхание.

— Ну что, скажешь мне, что ты там разузнал, или нет?

— Подожди немного, Эдна. Я кое-что проверю, а потом сам все тебе расскажу.

— Не томи меня! Терпеть не могу ждать!

— Как только я во всем разберусь, сразу тебе сообщу.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Смотри мне!.. Кроме того, имей в виду, что по редакции теперь поползут самые невероятные слухи о тебе и твоей будущей статье!

— Ничего не поделаешь…

Эдна Макджи повесила трубку, и Мэтью Кауэрт опять остался один. Гостиничный номер наполнился страшными подозрениями: темно-коричневый «меркьюри» стал темно-зеленым «фордом», белый стал чернокожим, один человек превратился в другого…

— Не могу взять в толк, почему вам так крупно везет! — несмотря на ранний час, бодро заявил сержант Роджерс.

— В каком смысле?

— Мистер Салливан согласился побеседовать с вами. Представляю, как разозлился бы этот журналист из Тампы, которому на прошлой неделе Салли плюнул в лицо! Видели бы вы это! И все адвокаты, с которыми Салли отказался иметь дело, тоже разозлились бы! Он вообще ни с кем не разговаривает, кроме двух психоаналитиков из отдела бихевиористики при ФБР. Эти ребята анализируют поведение серийных убийц. По-моему, он не прогоняет их только для того, чтобы адвокаты не могли добиться его признания невменяемым. Ведь в этом случае суд назначил бы человека, который подавал бы за него прошения о помиловании. Ну что, убедились в том, что наш мистер Салливан уникальная личность?

— Убедился, — ответил Кауэрт.

— И вы его не боитесь?

— Пока нет… Я скоро приеду.

— Не торопитесь: перемещения мистера Салливана внутри здания тюрьмы обставлены с большой помпой. Его сопровождает целый почетный караул. Дело в том, что девять месяцев назад Салливан набросился возле душевой на охранника и отгрыз ему ухо, а потом долго облизывался. Заявил, что перегрыз бы охраннику горло, если бы мы его не оттащили.