Онлайн книга «Мефодий Буслаев. Светлые крылья для темного стража»
– Привет! Я Наташа! Это послание для того единственного, кто меня любит. Жду тебя завтра в двенадцать часов у памятника Пушкину! Приходи! Ната еще раз улыбнулась, помахала рукой и отступила назад. – Ну как? – спросила она. Начальствующий суккуб поморщился. – Плохо! Не надо улыбаться! – заявил он. – Похмурее… помрачнее… Шепелявь! Глупо хихикай! Ковыряй в носу! Пускай слюни на подбородок! Не старайся нравиться! Старайся активно не нравиться! Ната надулась. Перспектива пускать на подбородок слюни привлекала ее мало. – Это еще зачем? – Подумай сама! Мы будем крутить ролик трижды в час, целый день, по всем каналам. Нам нужно, чтобы пришли только те, кто уже умирает от любви, и как можно меньше новых! Ясно? Среди них непременно окажется тот, кто тебя сглазил. – Ясно! – сказала Ната. Она отвернулась от суккуба и внезапно обнаружила рядом Даф. – Чего тебе надо, светлая? Вас Арей ждет! Не торчите здесь! – закричала она, спеша втолкнуть Мефа и Дафну в кабинет к Арею. При этом она упорно поворачивалась к ним только одной половиной лица. * * * Арей сидел, откинувшись в глубоком кресле, и что-то диктовал Улите. Насколько Меф понял, или объяснительную записку, или письмо Лигулу. – С новой строки… Да, у нас выбраковка эйдосов куда больше, чем в Европе. Да, планы мы заваливаем. Но зато и ярких эйдосов у нас на порядок больше. Нет, Россию надо губить гордыней, но никак не потребительством… Точка. Подпись. Диктующий Арей был окутан сумеречным облаком. Это облако и было истинным мраком и управляло помыслами мечника. Меф его не различал, зато Даф отлично видела. Когда они вошли, Арей даже не взглянул на них, зато облако, выбросив щупальце, потянулось к Мефу. Даф незаметно выдвинулась вперед, заслонив его. Щупальце коснулось ее и поспешно отдернулось. Арей поднял голову. Его тяжелый, испытующий взгляд скользнул по лицу Мефа и застыл. Дафне чудилось, будто то хорошее, что было в Арее изначально, по праву творения – ибо и языческие боги, пока не пали от гордыни, являлись творением света – пытается пробиться сквозь плотный, давящий слой мрака. Пытается, но не может. Лишь волны ходят по чавкающему болоту. Напротив Арея на стуле сидела Улита. По ее лицу континентами и материками бродил румянец. Улита никогда не краснела целиком, но всегда пятнами. – Привет! Страдаешь? – зачем-то спросил Меф. Спросил не подумав, сбитый с толку настойчивым взглядом Арея. Вопрос был в меру невинным, однако Улита, напряженная как струна, взорвалась. – Типун тебе на язык! – рявкнула она. Дафна едва успела отразить стихийный сглаз. Арей погрозил секретарше пальцем. – Улита! Синьор помидор лишь попытался выразить тебе свое сочувствие! Это еще не повод, чтобы сделать синьора помидора навеки глухонемым. Как он будет выражать свои мысли? Ненависть – двойным мычанием, а страсть – непрерывным блеяньем? Ведьма сорвалась с места и молча хлопнула дверью. Арей поднял с пола лист бумаги, который она уронила, и пробежал его глазами. – Любовь, любовь… Есть она – мучаешься сам. Нет ее – мучаешь всех вокруг… Тридцать две ошибки на страницу отчета – это многовато даже для очень средней школы, – задумчиво произнес мечник. Он повернулся к Буслаеву и, внезапно шагнув, оказался рядом. Меф увидел фиолетовые, потрескавшиеся, насмешливые губы и красное, в крупных порах лицо. Меф никогда не понимал, как грузный, внешне неповоротливый Арей ухитряется двигаться так пугающе быстро. – Где? – требовательно спросил Арей. – Он у тебя с собой? Спросил, не поясняя, о чем речь. Меф и без того отлично его понял. Если он не покажет Арею завещание Кводнона, тот отберет его силой. Меф порылся в карманах. – Ты не взяла? – спросил он у Дафны. – Вот гадство! И я тоже нет. Мы за ним сбегаем, хорошо? Не успел он сделать и шага, как из левой ноздри Арея вырвалась струйка дыма. – Не искушай судьбу, умник! Ложь, конечно, была изобретена не мной. Я лишь прорабатывал мелкие детали, но я отлично знаю, как она действует. – Но мы правда его забыли!.. – Эйдосом поклянешься? – предложил Арей. Меф тревожно оглянулся на Даф. Та торопливо замотала головой, хотя у Мефа и самого хватило бы ума не делать такой глупости. – Нет, – сказал Меф обреченно. – Тогда покажи пергамент, – повторил мечник. Его голос стал опасно тихим. Меф неплохо успел изучить Арея и знал, чем чревата эта кроткая тишина. Он протянул мечнику пергамент. Глаза Арея остекленели. Упрямо сжав губы, он взял пергамент. Продержал его несколько секунд, даже не пытаясь коснуться печати, и вернул Мефу. Лицо у Арея осталось каменным, однако по вискам сбегали крупные капли пота. – Вам больно? – участливо спросила Даф. Арей молча показал ей ладонь. Кожа была опаленной, точно мечник сжимал в руке не пергамент, а полоску раскаленного металла. – Зачем вы его взяли? Вы же знали, что так будет, – сказала Даф. Арей кивнул. – Догадывался. Но все равно хотелось убедиться. Делайте с ним что хотите! Пусть Спуриус и Лигул перегрызут друг другу глотки. – Вы не будете вмешиваться? – удивилась Дафна. – Куда? В битву змеи и шакала? – удивился Арей. – Грызущаяся сама с собой тьма мне приятна мало, но тут ничего не попишешь. Таково свойство ненависти, что она разъедает не столько внешнего и явного врага, сколько саму себя. Дафна слушала его с изумлением. Она знала, что Арей всецело находится во власти мрака и служит ему со всей горячностью. И одновременно эти крамольные рассуждения. Впрочем, мрак всегда ими славился. Там они, скорее, одобряются. – На вокзал-то скоро? – с неожиданной усмешкой поинтересовался Арей. – Мамай вас подбросит. Меф вздрогнул. Откуда он знает? – Не удивляйся, синьор помидор! О вашей поездке уже известно всем – и свету, и мраку, и серости, то есть Спуриусу. Считай, что объявление уже вывешено на сакральной доске. А теперь идите и постарайтесь остаться в живых! Вот вам и все напутствие. – А у вас какой интерес, чтобы мы выжили? – неосторожно спросила Дафна. |