Онлайн книга «Сумерки в спальном районе»
Прилепился ко мне, как клещ, Но его маленькая штучка — Самая лучшая в мире вещь! Лифт, громыхая, доехал до последнего этажа, дернулся со скрежещущим звуком и, наконец, замер. Двери открылись. Макс при этом сильно качнулся вперед и чуть не упал, что несказанно рассмешило его. Отсмеявшись, он достал ключи и, не переставая напевать про маленькую штучку, пересек лестничную площадку, открыл замок и вошел в квартиру. — Робертик! — кокетливо заорал с порога. — Твой Максик вернулся. Кое-что тебе принес. Робертик будет доволен. Ку-ку! Робертик! — Он громко запел: — Но его маленькая штучка — самая лучшая в мире вещь!.. Быстро скинул пальто и туфли и, захватив бутылку, вошел в комнату. — Вот и я, Робертик! Соскучился? Впрочем, слово «соскучился» Макс не договорил. Оно как-то скурвилось по дороге, в результате чего на выходе получилось что-то невнятное, типа «соск…». Рот у Макса широко открылся, а глаза в ужасе уставились на зрелище, которое он во всех мельчайших деталях запомнил на всю оставшуюся жизнь. Одетый в женское голубое платье с белыми оборочками, директор театра «Авангард» Роберт Константинович Меркун висел на люстре посреди комнаты и еле заметно покачивался при этом, как бы норовя повернуться посиневшим лицом к вошедшему. Макс с минуту молча смотрел на повесившегося, потом набрал в грудь воздуха и завопил во всю силу своих легких: — А-а-а-а-а-а-а-а!!! Даша ждала Кирилла на пороге. Как только хлопнула дверь лифта, не выдержала, выскочила на площадку, бросилась ему навстречу, повисла на шее: — Я так волновалась за тебя, у меня чуть сердце не разорвалось! — Тихо, тихо, — смеялся он. — Ну, чего ты в самом деле! Все в порядке. Я же тебе говорил, никаких проблем не будет. Смеясь, он внес ее в квартиру, ногой захлопнул за собой дверь. Только тогда она его отпустила. И тут же потребовала: — Рассказывай! Что там? — Сейчас. Дай в себя прийти. Он разделся, пошел в ванную. Даша слушала, как он моется, опять ждала. Наконец Кирилл вернулся, сел в кресло, закурил. — Ну, говори же! — не выдержала она. — А то я сейчас просто умру, и все. — Нет, не надо, не умирай. Рановато пока, — усмехнулся он. — Не знаю, как тебе сказать. В общем, все, о чем я думал, подтвердилось. Он — маньяк! Причем не просто, а совсем сдвинутый, с сексуальной патологией. — То есть? В каком смысле? Даша судорожно проглотила слюну, приоткрыла рот, что свидетельствовало о предельном внимании, с которым она слушала. — В самом прямом. Когда я туда зашел, в квартиру, дверь в соседнюю комнату была открыта. Оттуда свет шел. Я осторожненько заглянул, а он там. Петлю делает. — Какую петлю? — не поняла Даша. — Обыкновенную. Из вот такой толстой веревки, — показал он. — Зачем? — Подожди, все по порядку. Короче, он делает петлю, а одет в женское платье. Синее, с оборочками. Я это платье сразу узнал. Это платье той самой портнихи, Курочкиной. Она его еще нам со Светкой показывала, гордилась очень. Я ее в нем видел, ошибиться невозможно. — Господибожемой! — Даша прикрыла ладошкой рот. — Так это что же… — Вот именно. — Кирилл криво усмехнулся. — Он Курочкину и грохнул, никаких сомнений нет. Тут, видимо, какие-то сложные комплексы. Она же Эльвиру обшивала, сестру его. Может, он приревновал или еще чего… А может, ему так это платье понравилось, что он не стерпел. Кто их разберет, этих гомиков? То, что они из-за какой-то шмотки убить могут, это известно. У них же этот… вещизм… или, как его, фетишизм, вот. Они с ума сходят из-за тряпок. — Вот гад! Ну, а дальше что было? — волнуясь, выдохнула Даша. — Дальше он петлю сделал и стал ее к люстре присобачивать. Я понял, что он собирается повеситься… — Да ты что! — ахнула она. — И что же? — А то, что в этот момент у меня телефон завибрировал. — Это я звонила. Потому что машина вернулась. Хотела тебя предупредить. — Ну да, я так и понял. Только ответить не мог, я там дыхнуть боялся. Я же буквально в нескольких метрах от него стоял. Так что я мобилу тут же отключил. — Ясно. — Даша снова сглотнула. — А потом? — Ну, потом он залез на стул и петлю себе на шею накинул. Но я-то уже знал, что раз ты звонишь, значит, надо смываться. Поэтому сразу стал назад выбираться. Когда уже был на балконе, услышал, что дверь хлопнула, кто-то, значит, вошел. Ну я быстро полез обратно. А когда почти на крышу забрался, слышу — снизу, из квартиры, дикий вопль такой… Ну, а потом рыдания. Значит, все-таки он успел, повесился! — Ничего себе! — прошептала потрясенная этой картиной Даша. — Да ты его не жалей! — заключил Кирилл. — Он свою петлю заслужил, так ему и надо. Просто так ведь не вешаются. Видать, его совесть замучила из-за всех его грязных делишек! — А может, этот Меркун так сестру любил, что просто понял, что без нее жить не может? Он пожал плечами: — Вряд ли. Он со своими любовниками быстро утешился. Я тебе говорю, тут какой-то патологан. По поводу портнихи у него особые заморочки. А насчет тебя… — Кирилл задумался. — Я думаю, что он на тебя покушался, потому что хотел мне досадить. Увидел нас с тобой вместе в районе и завелся. В смысле зациклился на этом, у маньяков всегда так. А выследить нас ему плевое дело было, он напротив живет. Поэтому и подсматривал за тобой, момент выгадывал. Первый-то раз не удалось! — Но почему? Что ты ему сделал? Кирилл глубоко затянулся, медленно выпустил дым: — А я почем знаю! Наверное, не мог мне простить, что Рогова ко мне хорошо относится, в театр приняла. Я-то ведь не голубой, может, он поэтому меня и возненавидел!.. Черт этих пидоров разберет! — Это уж точно, что ты не голубой, — серьезно подтвердила Даша. — И что мы теперь будем делать? — А ничего. — Он улыбнулся. — Зачем нам что-то делать? Мы уже все сделали, все выяснили. Кошмар кончился, Даша! Больше никто за тобой подглядывать не будет, покушаться на тебя не станет. Можешь наконец расслабиться. Будем с тобой спокойно жить-поживать. Иди ко мне! Она быстро подбежала, уселась ему на колени: — Я тобой так горжусь! Ты у меня такой… — Она поискала слово — не нашла. — Классный, вот какой. А может, все-таки в милицию сообщить? — Ты что, спятила? Что ты хочешь, чтобы я им сказал, что я в чужую квартиру лазал? Чтобы на меня все это говно повесили? Ты этого хочешь? Даша отчаянно замотала головой: — Нет, что ты! |