Онлайн книга «Золотой Лингам»
Едва они вступили в лес, как со стороны жилища охотника послышались ритмичные удары бубна и жутковато-заунывное мычание. – Это Антонина камлает, – пояснил Антон Егорович. – Нам в помощь. – Помощь лишней не бывает, – согласился Костромиров. Подъем к пещере отнял у них не менее часа – хотя склон был и не так чтобы сильно крут, да и порос редколесьем – невысокими дубами, кряжистым грабом да корявыми даурскими березами, однако частые древесные завалы затрудняли движение. Но вот подъем закончился, и перед ними открылось удивительное по красоте овальное озерцо, все в крупных розовых цветах лотоса. Живописную картину дополнял небольшой водопад, с журчанием ронявший в озеро свои прозрачные струи прямо со скалы. Когда они обошли водоем, Пасюк указал на ряд плоских камней, образующих своего рода природную лестницу, ведущую к узкому выступу-карнизу; последний тянулся вдоль всей скалы на высоте пятнадцати метров и уходил за водопад, прячась в его водяных струях. – Вход прямо там, за водопадом, – пояснил Пасюк. – Но отсюда, с земли, его ни с какого места увидеть нельзя. – Как же ты его обнаружил? – удивился Костромиров. – Слепой случай плюс мой талант, – скромно пожал тот плечами. – Тогда вперед, друзья! – скомандовал Горислав, пропуская вперед Пасюка. И прибавил, хлопнув того по узкому плечу: – Веди нас, старина Харон, теперь ты – за старшего. Сразу за Костромировым, заранее пыхтя и отдуваясь, полез Хватко. – Слышь, профессор, – проворчал он недовольно, – ты бы поаккуратней со сравнениями. Этот твой Харон, насколько помню, проводником жмуриков был… В спину к следователю пристроился Борис. – А тебе, Вадим, надо было идти последним, – сказал он, с опаской поглядывая на сто с лишним килограммовую тушу Хватко, – если, значица, спотыкнешься, мне сразу крышка будет! – Это точно, – не стал спорить Вадим, – из тебя тогда получится, хе-хе, пицца-ассорти! Антон Егорович, оказавшись замыкающим, отчего-то медлил и лезть на карниз не торопился. Несколько секунд он стоял, погруженный в мрачную задумчивость… Но вдруг решительно скинул с плеча ружье и навел оба ствола на Костромирова; прицелился, щуря правый глаз, и… перевел стволы на шедшего первым Пасюка… – Егорыч! Не отставай! – не оборачиваясь, крикнул ему Борис. Старый охотник сплюнул с досадой, закинул двустволку обратно на плечо и полез на скалу следом за остальными. Карниз оказался шириной не более метра, поэтому всем, за исключением опытного в таком деле Пасюка, пришлось идти, плотно прижимаясь спинами к скальной поверхности. Особенно тяжело пришлось Хватко, живот которого значительно выступал за край карниза. – Уфф! – выдохнул он, едва одолев половину пути. – Веревкой надо было обвязаться, вот что… – Ага, как же, – отозвался Борис, – ты тогда, если что, всех бы, значица, за собой утянул. – Спокойно, господа! – ободрил их Горислав. – Не забывайте, под нами озеро. Так что, самое страшное, что нас ждет, это холодная ванна. К счастью, расстояние до входа в пещеру составляло не более тридцати шагов. Правда, последние три метра оказались самыми трудными: мокрый камень скользил под ногами, а сквозь завесу водяной пыли и брызг почти ничего не было видно. Оказавшись наконец внутри пещеры, Вадим без сил привалился к стене. – Не-ет, – заявил он, – как хотите, а обратно я тем же путем не полезу! Лучше сразу сигану в это треклятое болото с кувшинками… – И, оглядевшись, добавил: – Ну, профессор, твоя очередь: давай показывай, чего такого особенного в этой норе и с какой целью ты нас сюда завлек… Лично я пока ничего не… – Пошли, пошли! – перебил его Пасюк, приплясывая от нетерпения. – Весь прикол – дальше. Действительно, первый зал пещеры был ничем не примечателен – обычная, промытая подземными водами в мягком туфе полость, при этом сырая и тесная. Зато уже следующий зал полностью компенсировал все тяготы проделанного пути: целый лес из свисающих сталактитов и вздымающихся им навстречу сталагмитов вырос у них на пути; фантастические кальцитовые образования всех мыслимых форм прихотливо расчленяли пространство обширной, далеко проникающей в тело горы пещеры; высокие, покрытые известковым «молоком» своды сверкали в лучах их фонарей подобно сказочным самоцветам. Пространство зала было настолько велико и одновременно столь сложно сформировано, что это невольно вызывало дезориентацию. Однако их проводник уверенно вел свой маленький отряд дальше. В конце «колонного» зала, как мысленно окрестил его Костромиров, зияли сразу два прохода-ответвления, но Пасюк направился не к ним, а подвел их к зловеще чернеющему поодаль провалу, напоминающему колодец и уводящему, по всей видимости, куда-то на нижние уровни пещеры. – Ты же не хочешь сказать, – с надеждой в голосе произнес Вадим Вадимович, – что нам туда? Вместо ответа Пасюк отвалил в сторону лежащий рядом с колодцем плоский камень и достал из-под него веревочную лестницу. Затем он зацепил ее за пару железных крюков, вбитых, вероятно, в одно из прошлых посещений, сбросил вниз и, молча показывая пример, начал спуск первым. – Ядрен-матрен! – запаниковал Хватко. – Да я там, как пить дать, застряну! Точно говорю! Боже, да оттуда еще и воняет… – Не застрянешь, – успокоил его Горислав, заглянув за край провала, – там даже медведь пролезет. Странно, но из колодца действительно ощутимо несло каким-то звериным духом. – Медведь, может, и пролезет… – обреченно проворчал следователь, неуклюже сползая нижней частью тела в жерло колодца, – только я-то не медведь. Но все равно, благодарю за сравнение… Тем не менее он успешно достиг дна, а следом – и все остальные. Спустившись, они попали в своего рода тесную галерею с наклонными стенами и низким сводом. Осветив ее фонариком, Костромиров испустил возглас удивления: – Смотрите! – в волнении воскликнул он. – Вы только посмотрите! Здесь же наскальные рисунки! О них ты мне ничего не сообщал… – И точно, похоже на граффити, – приглядевшись, отозвался Пасюк, довольно, впрочем, равнодушно. – Комиксы, типа, какие-то… А я решил, это просто минеральные потеки или пятна плесени. В московской канализации такой «живописи» – завались. Лучше пойдем шустрее – дальше вы, в натуре, еще не так приколетесь… Но Горислав предпочел задержаться и рассмотреть «комиксы» внимательнее. – Дремучая ты все-таки личность, Пасюк, – заявил он, качая головой. – Это же наскальная живопись первобытных людей, ей, возможно, не один десяток тысяч лет, а ты… А посмотрите, какие при всем том яркие краски, какие тона – будто вчера рисовали! Замечательная сохранность… Ба! Гляньте-ка, да тут кругом кости! На полу галереи действительно было разбросано множество костей. – Звериные, – констатировал Антон Егорович, поднимая и рассматривая некоторые из них. – Изюбр, по большей части. Но есть, вона, кабарга… и еще чьи-то… сразу не поймешь… А! кабаньи, кажись… Ладно, пошли дальше – храмину смотреть. Долго еще, Пасюк? |