Книга Черный Ангел, страница 128 – Джон Коннолли

Дженнифер заплакала. Она только молча кивнула мне в ответ.

— Тем не менее ты вовсе не обязана сразу же ехать домой. Я знаю женщину, которая содержит приют в северной части штата. Очень милое место, и ты сможешь провести там какое-то время, чтобы во всем разобраться и подумать. У тебя будет собственная комната. Там кругом зеленые поля и лес, так что есть где погулять. Если ты только этого захочешь, твоя мама приедет навестить тебя там, и вы сможете поговорить обо всем. Но тебя никто не заставит с ней встречаться, пока ты не готова к этому.

Я не знал, чего ожидать от нее. Она могла уйти и найти защиту у каких-нибудь женщин постарше. В конце концов, она не имела никаких оснований довериться мне. Мужчины вроде Джи-Мэка и папаши Бобби, вероятно, тоже предлагали ей защиту, а потом потребовали огромную цену взамен.

Но она не уходила. Тыльной стороной ладони она вытерла слезы и неожиданно показалась мне еще младше, чем была. Женщина, которой ее вынудили стать, куда-то исчезла, и ребенок, которым она все еще оставалась, занял это место.

— А мы можем поехать туда прямо сейчас? — спросила она.

— Да, мы можем поехать прямо сейчас.

Ее взгляд устремился куда-то вбок, мимо меня. Я обернулся и увидел приближающихся ко мне мужчин. Один, чернокожий, был тощий, второй — жирный и белый. У чернокожего на шее и запястьях висели золотые цепи. На белом был красный стеганый жилет и поношенные парусиновые туфли.

— Какого дьявола ты здесь ошиваешься?! — начал белый. — И где Бобби?

— Оглянись через плечо, — спокойно сказал я.

— Чего?

— Ты что, не слышал? Оглянись через плечо, тебе говорят.

Он обернулся быстрым движением головы, как собака, когда огрызается на муху. У входа в подземку, всего в трех метрах от нас, стоял Эйнджел, наблюдая за нами. Луис только-только присоединился к нему. По пути он выкинул что-то в мусорный ящик. Что-то вроде детской шапочки.

Эйнджел помахал нам. Упитанный хлопнул своего приятеля по плечу, и маленький чернокожий обернулся посмотреть, в чем дело.

— Вот дерьмо, — процедил он.

— Если не уберетесь по-хорошему, те двое прикончат вас.

Они обменялись взглядами.

— Впрочем, мне никогда не нравился Бобби, — сказал белый.

— А кто это, Бобби? — спросил его чернокожий.

Они ушли, а я остался с Дженнифер. Эйнджел и Луис не бросали нас, пока мы не забрали мою машину из гаража.

* * *

Мы ехали на северо-запад под беззвездным небом. Часть пути Дженнифер проспала, затем нашла радиостанцию, которая ей понравилась.

Эмиллоу Харрис пел композицию Леннона и Маккартни «Здесь, там и повсюду», одну из тех редких версий, которую мало кто слышал, но которую многим следовало бы знать.

— Тебе нормально? — спросила она.

— Прекрасная песня.

— Я люблю битлов. У них есть песни получше, но это тоже неплохо. Только как-то печально.

— Иногда лучше и погрустить.

— Ты женат? — вдруг почему-то спросила она.

— Нет.

— А подруга есть?

— Была все это время. — Я немного замешкался с ответом, потом добавил: — Но у меня есть маленькая дочурка. У меня когда-то была и другая дочь, но она умерла. Ее тоже звали Дженнифер.

— И ты поэтому вернулся за мной? Потому что у нас одинаковые имена?

— Если бы это было так, этого было бы достаточно для тебя?

— Думаю, да. А что будет с папашей Бобби?

Я не отвечал.

— Ой, — только и сказала она, и какое-то время мы ехали молча. Потом Дженнифер снова заговорила: — Я была там, знаешь, ночью, когда Джи-Мэка убили. Это не его настоящее имя. По-настоящему его звали Тайрон.

Мы уже двигались по шоссе, в сторону от федеральной дороги между штатами. Машин стало меньше. Когда где-то далеко впереди какая-нибудь машина взбиралась на темный, невидимый холм, красные огоньки поднимались в воздух, будто светлячки.

— Я не видела того, кто убил Тайрона. И ушла раньше, чем полиция приехала. Я не хотела неприятностей. Они все-таки нашли меня и спрашивали меня о той ночи, но я сказала им, что меня там не было, когда он умер.

Она пристально вглядывалась в темноту за окном. Ее лицо отражалось в стекле.

— Я могу хранить тайну. Я не скажу никому. Я не видела того, кто убил Тайрона, но слышала, что он сказал прежде, чем нажал на курок. — Она по-прежнему не поворачивалась ко мне. — Я никому больше этого не скажу. Чтобы ты знал, я никогда ни одной другой душе не проговорюсь.

— И что он сказал? — не выдержал я.

— Он сказал: «Она была моя кровь...»

* * *

В прихожей все еще валялись коробки, и вещи все так же висели на стульях. Вещи Рейчел и Сэм.

Сегодня хоронили Нейла, сына Эллиса Палмера, но я не пошел на похороны. Мы спасаем лишь тех, кого можем спасти.

В доме потрясающе тихо.

Я только что спускался к берегу. Ветер дул с востока, но я чувствовал теплое дуновение на лице, когда поворачивался к суше и слышал, как голоса шептали мне что-то, пролетая мимо к зовущему их морю, заманивающему их в свои глубины. Закрыв глаза, я позволил им пройти надо мной, они касались меня, словно тонкий шелк, и их нежное прикосновение на мгновение отозвалось в каких-то глубинах внутри моего "я" прежде, чем все рассеялось и пропало. Я посмотрел наверх, но ни звезд, ни луны не было видно. Никакого света.

И за темнотой этой ночи совсем в другой темноте выжидает Брайтуэлл.

Я уснул на балконе, свернувшись в плетеном кресле и укутавшись в одеяло. Мне холодно, но я не хочу идти внутрь, не хочу ложиться в кровать, где еще совсем недавно лежала Рейчел, глядя на пустые напоминания о нашей общей жизни. Вот что-то разбудило меня. Это дом покинула тишина. Заскрипел стул на кухне. Дверь закрывается. Я слышу то, что могло бы быть шагами и смехом ребенка.

Мы же говорили, что она уйдет.

Это было мое решение. Я заглажу свою вину и буду прощен за свои грехи.

В прихожей колокольчики заполнили звоном своей незатейливой песенки неподвижную, темную ночь, и я чувствую, как кто-то приближается.

Но мы никогда не уйдем.

Все хорошо, все хорошо.