Книга Время скорпионов, страница 105 – D.O.A.

— Мы вдвоем. — Менье указал на Тригона. — Зеруаль и Лейрак чуть дальше, на мотоцикле. Все остальные задействованы на бородачах, я подумал, что для журналистов нет необходимости…

— И правильно сделал. Скажи Зеру сесть на хвост девице, на мотоцикле. Вы займетесь Ружаром. На Клейна плевать, он никогда не вылезает из своего кабинета, и нам известны все его друзья. — Понсо откинулся на заднее сиденье. — Держите меня в курсе.

Он вышел из машины.

17.11.2001

Вечером начался дождь. Температура упала на несколько градусов. Понсо шел по большим бульварам, прикрывшись старым зонтиком. Он долго просидел в кабинете, слушая отчеты то одних, то других и составляя рапорт своему шефу. Около двадцати трех часов он выбрался на воздух, чтобы перекусить и прогуляться.

Офицер вошел в бар без имени и возраста, где его ждал «Арно».

«Арно», возможно, ложное имя этого «друга» без фамилии и тоже без возраста, занимающегося тем же ремеслом, что и он, на благо Министерства обороны. Службы внешней и внутренней безопасности редко работали сообща. Их официальное сотрудничество было скорее воображаемым, нежели реальным, а когда оно обретало плоть, это чаще всего происходило в сумеречных, неформальных зонах. Когда такие «Арно» отдавали должное таким Понсо. И наоборот.

Полицейский сделал заказ, и военный решительно приступил к разговору:

— Этот твой Хаммуд вызывает у меня глубокие сомнения, поскольку обстановка у нас сейчас напряженная.

— Я в курсе.

— Не сомневаюсь. Кстати, говорят, у вас тоже беспокойно.

— Наши профсоюзы?

— Ага. Не совсем понятно, на кого они работают.

— Мне тоже, и плевать на них.

— Ты слишком правильный для такой работы, но это я тебе, кажется, уже говорил.

— Я просто стараюсь не ошибаться при определении противника.

Мужчины пили виски. Сингл молт. [181] Ради него они и стали с сентября ходить в этот бар. Они насладились несколькими глотками, и «Арно» снова заговорил:

— По причине, которая мне неизвестна, ливанец имеет какое-то отношение к нашей кухне. Его досье теперь «охраняется», если я правильно понял намеки, сделанные мне, когда я попытался в нем покопаться. У нас сейчас в моде охранять досье. Почему этот парнишка так тебя интересует?

Понсо допил стакан и спросил у собеседника, собравшегося закурить трубку, не хочет ли он еще. Утвердительный кивок, второй заход.

— Вообрази, ему пришла в голову дурацкая идея умереть. Его выловили в Сене. Пока ничто не говорит мне, что это не просто несчастный случай, однако…

«Арно» перебил его:

— Но ты не можешь уговорить себя, что типы вроде него «вот так запросто» падают в воду. Я угадал?

— Ага.

— И это все?

Полицейский пожал плечами:

— Думаю, и это уже неплохо. — Ему не хотелось говорить о Сесийоне или Стейнере. И о журналистах тоже. Пока нет.

— Об этой последней детали я не знал. Я имею в виду его утопление.

Что-то насторожило Понсо в том, как «Арно» произнес эти слова. Возможно, интонация, немного натянутая и какая-то фальшивая. Он не был уверен.

— «Охраняется». Как ты знаешь, у нас такая классификация уже в некотором роде показательна. Теоретически из таких досье ничего не извлечь, но, раз тебе так надо, я все же изловчился. Не очень-то было легко: те, кто этим занимается, не входят в число моих друзей.

Однажды придет время отплатить услугой за услугу.

— Прошлым летом Хаммуд долго болтался по Пакистану и Афганистану. И в Сирии тоже, возле иракской границы.

— Я думал, его дружки не большие фанаты старика Саддама. Что он мог там искать?

«Арно» тихонько засмеялся:

— Ты прав, раис [182] — человек светский. Официально он не вступает в разговоры с фундаменталистами, которые к тому же всегда поднимают его на смех. Возможно, Хаммуд проявил себя более открытым для общения, чем его братья. Как знать, возможно, слишком открытым.

— Что ты хочешь сказать?

— Франция — многолетний друг Ирака, это ни для кого не секрет. Старая дружба не забывается. Ты, разумеется, в курсе прошедших в сентябре полицейских операций, поскольку участвовал в них.

Понсо молча кивнул.

— Что послужило толчком для тех задержаний?

— Наблюдения, прослушка, сопоставление фактов — рутинная работа.

— Нет, я имею в виду до всего этого.

— Конфиденциальная информация, поступившая из Объединенных Арабских Эмиратов. Помнится, переданная от вас. Они получили признания одного из наших подданных.

— Точно. Эмиратские сыщики не случайно получили эту информацию. Им ее дал информатор. И информатор весьма неожиданный.

— Хаммуд?

— Молодец! Так что, сам понимаешь, типы вроде него, разумеется, сами не «падают» в Сену, стоит ли удивляться, что с ним свели счеты? — «Арно» залпом допил остатки виски, последний раз затянулся и, попрощавшись, встал, чтобы уйти. — Береги себя.

Линкс стоял на пороге камеры.

Фодиль валялся у него в ногах, умоляя о пощаде. Когда дверь открылась, первым желанием пленника было в страхе отскочить подальше, потом он передумал и пополз к своему мучителю. Он был перепуган.

С допросом пора было кончать. Линкс имел то, что хотел, но тянул время. Без всяких оснований. Он вздохнул и склонился к Мустафе, чтобы стянуть с него заскорузлый от блевотины и засохшей слюны вонючий капюшон. И увидел часто моргающие глаза пленника. Привыкнув к свету, они расширились от удивления и еще большего страха, чем тот, который он переживал прежде. Пленник увидел подлинное лицо своего похитителя и осознал свою ошибку.

Агент некоторое время молча наблюдал за ним, затем, повинуясь внезапному порыву, мягко провел рукой по небритой щеке Фодиля:

— Я тебя отпущу, но сначала я должен тебя усыпить, понимаешь?

Исступленные кивки. Он подчинится, и все пройдет хорошо.

Линкс решил использовать ту же процедуру умерщвления, что и для Хаммуда, но еще не знал, что должно за этим последовать. Чтобы добраться до тыльной стороны колена, он перевернул Мустафу на живот.

В тот момент, когда игла уже почти вошла в плоть, Фодиль с силой рванулся. Агент потерял равновесие и воткнул иглу в пол. Шприц стукнулся о покрытый пенкой бетон, сухо лязгнул металл переломившейся иглы. Промах.

Мустафа не стал терять время, он вскочил на связанных ногах и мощно ударил своего палача в грудь. Линкс упал назад и ощутил, как пленник всей тяжестью навалился на него, изо всех сил неловко пытаясь придушить мучителя и осыпая его ударами, стараясь прикончить.