Онлайн книга «Тростниковые волки»
|
– Ну да, конечно. – Господи, за что же ваша дочь так вас ненавидит? Вернуться, чтобы оставить вам обломки жетона и бездыханное тело, – что это, как не плевок в лицо? – Она эмоциональна, как и все женщины. И она думала, что если она бросит своё тело, то я не смогу её найти. – Но ведь рано или поздно ей понадобилось бы новое тело? – Совершенно верно, дорогой мой Клёст, – довольно сказал Караим. – Вы всё это спланировали с самого начала, верно? – спросил я, перебирая в уме свои воспоминания. – Это ведь вы сказали Вербе, что я ищу Русалку, бармен тут ни при чём… Девушка на дискотеке, за стойкой, пристально меня разглядывала, будто ждала, что я задам свои вопросы ей, но я подошёл к бармену… Затем проститутки в холле гостиницы… зачем они были нужны? – Ну, я не был уверен в ваших пристрастиях. Если бы даже никто из них не пришёлся вам по вкусу, по дороге домой с вами в одном вагоне ехала… впрочем, это не важно. Я очень кстати узнал, что эта грудастая редакторша недавно развелась с мужем, а её природное любопытство облегчило мне задачу. Согласитесь, что с ней я попал просто в самую точку. – Теперь у Русалки есть тело. И её можно поймать, да? – Мне не хотелось бы давить на вас, но, насколько я понял, судьба вашей редакторши вам небезразлична. Я могу её вам вернуть, но только если с момента занятия тела прошло не больше суток. Как давно моя дочь в него вошла? – В тело Вербы? Ну… вчера вечером. Поздним вечером. – В таком случае у вас всего несколько часов. Вы помните, что я говорил вам? В день, когда вы поймёте, где находится вторая половина жетона, вы сможете найти мою дочь. И вы ведь знаете, где она? – Да, – сказал я, – знаю. Чёртова Гадалка. – В таком случае я выезжаю. Я буду в Каменце… скажем, через два часа. И я буду ОЧЕНЬ сильно ждать вашего звонка. Не опоздайте, Клёст. Иначе я уже не сумею вам помочь. В трубке раздались короткие гудки. Я засунул телефон в карман, сполоснул руки и ещё раз залез пальцами в волосы у себя на затылке. Чёрт, я ничего там не могу нащупать! Мне нужно в чистую комнату с зеркалом, нужно побрить голову, нормально обработать рану… или ещё проще: мне нужно в больницу! Подведём итог. В карманах у меня мобильный телефон, половина солдатского жетона, фонарик и бумажник с деньгами, что, конечно, не так мало. Но у меня нет больше никаких вещей, у меня нет машины, у меня нет Вербы, которую можно спасти лишь в течение нескольких часов, у меня рана на голове, и, чёрт возьми, я по-прежнему не знаю, где находится труп Ганса Брейгеля, из-за жетонов которого разгорелся весь этот сыр-бор. Зато у меня есть направление поиска. Вроде бы. А есть ли у меня направление? Раздумывая об этом, я поднялся на ноги, посмотрел на медленно опускающееся к верхушкам деревьев солнце, затем снова на речушку перед собой. У меня возникло чувство дереализации. Потому что на секунду – но очень отчётливую секунду! – мне показалось, что вода в реке текла в обратную сторону. Главному врачу Областного психоневрологического диспансера * * * * * * * * * От студента пятого курса Национальной медицинской академии * * * * * * * * * Докладная записка. Довожу до вашего сведения следующее. 26 октября 2006 года, около 16.00, я находился в третьем корпусе диспансера в рамках прохождения медицинской практики. Я собирался уже идти домой, но медицинская сестра, имени которой я не помню, попросила меня подежурить десять минут на третьем этаже, потому что ей надо было отойти. Я сел на стул на сестринском посту, достал из сумки учебник (я не помню точно какой) и начал читать, ожидая возвращения медицинской сестры. Примерно через пять минут после этого я услышал шум. Я оторвался от чтения и посмотрел в коридор, в ту сторону, откуда он доносился. Шум стих, и я продолжил чтение. Ещё через минуту шум возобновился. Я отложил книгу, встал и прислушался. Шум был похож на какую-то странную смесь из ударов, стонов и шелеста, он доносился из палаты дальше по коридору. Я огляделся по сторонам в поисках кого-то из медперсонала, но на этаже я был в этот момент один. Я медленно пошёл вперёд по коридору в сторону шума. Я шёл медленно не потому, что не хотел помочь больному, а потому, что надеялся, что, пока я дойду, на этаж вернётся медицинская сестра или появится кто-то, кто сможет мне объяснить, что надо делать. Я дошёл до двери, из-за которой, судя по всему, доносился шум. Характер шума всё время менялся: когда я подошёл, я слышал размеренный скрип кровати, как будто кто-то прыгал или качался на ней, непонятное шелестение и шёпот, который я не мог разобрать. Мне показалось, что человек за дверью шептал: «Дутани», повторяя это слово. Я ещё раз огляделся, но медицинская сестра ещё не вернулась и никого рядом не было. Характер шума опять поменялся. Теперь это был равномерный стук. Я попробовал открыть дверь, но она была заперта. Я вернулся на сестринский пост, взял ключ от этой палаты и снова подошёл к двери. Всё время я ждал, когда в коридоре появится кто-то, я даже хотел спуститься вниз, чтобы найти медработника этажом ниже, однако сестра просила меня не отлучаться с этажа. Никто не появился. Шум не прекращался. Поэтому я открыл дверь палаты и вошёл внутрь. Я увидел посреди палаты на полу человека, стоявшего на коленях. Я не знал этого пациента, во время обходов со студентами его дверь никогда не открывали. Это был высокий темноволосый коротко стриженный мужчина с глубокими морщинами на лице. Он прижимал обе руки к животу и методично, размеренно бился головой об пол. Он что-то мычал, то более отчётливо, то совсем невнятно. Я остановился в нерешительности. – Добрый день, – осторожно сказал я. Мужчина не обращал на меня внимания. – Добрый день, – сказал я громче, – с вами всё в порядке? Вам нужна помощь? Я собирался повернуться и отправиться всё-таки за кем-нибудь из медперсонала, потому что, не имея представления о заболевании пациента, я не мог должным образом ему помочь. Но в эту минуту он поднял голову и посмотрел на меня совершенно осоловевшими глазами. – Они идут, – сказал он, – они идут. – Кто идёт? С вами что-то случилось? – спросил я. – Они идут, – сказал он и попытался встать, но поскользнулся и упал. – Вы не понимаете. Они идут. Я чувствую их. Вы не понимаете. – Кто, кто идёт? – спросил я и подошёл к нему вплотную, чтобы помочь подняться, но он больше не пытался встать, он лежал на боку. |