Книга Читающая кружево, страница 56 – Брюнония Барри

Мы проделали несколько рейсов от каретного сарая до причала, перетащив туда стулья, стол и даже старый матрас, набитый конским волосом, — он на самом деле никому не был нужен, но Линдли почему-то жить без него не могла. Не считая стульев, втащить по узкой лестнице ничего не удалось, поэтому нам пришлось вернуться, раздобыть веревку и поднять стол и матрас через окно. На севере небо почернело. Буря должна была пройти мимо, но поднялся довольно сильный ветер, и мы чуть не уронили матрас в воду. Когда наконец втянули его в окно, он плюхнулся на пол, и многолетняя пыль поднялась столбом. Линдли оттащила матрас в угол и застелила индейским покрывалом, которое принесла с собой.

— А я думала, ты хочешь сшить из него штаны.

— Ничего подобного, это я тебе предложила сшить из него штаны.

Я терпеть не могла, когда сестра извращала факты. Обычно я начинала спорить, но сейчас так устала от таскания мебели, что больше всего мне хотелось просто лечь на матрас. Хорошо, что она его застелила.

В рюкзаке сестры, кроме покрывала, лежала бутылка бургундского, украденная из винного погреба Евы. Странно. Линдли не пила сама и терпеть не могла тех, кто употреблял спиртное.

— Что ты задумала? — спросила я.

— Увидишь.

У Линдли не было штопора, поэтому она взяла палочку и протолкнула пробку в бутылку. Вино потекло через край, и немного попало на футболку, так что Линдли разозлилась. Она подошла к окну и выплеснула содержимое бутылки в воду. Я наблюдала, как темно-красное пятно становится розовым, потом серым, а затем исчезает. Было приятно наблюдать, как вино теряет свою силу. Я подумала, может быть, это ритуал исцеления, Линдли изгоняет алкогольного демона, который довлеет над жизнью ее семьи, — что-то в этом роде. Но потом сестра села на матрас, скрутила себе косячок, и моя теория пошла прахом.

Мне захотелось намекнуть, что ситуация исполнена иронии, но Линдли вряд ли бы меня поняла. И потом, я действительно не знала, что это за ритуал с бутылкой, а потому промолчала. Я начала нервничать — не столько из-за того, что сестра собиралась выкурить косячок (почти все мои знакомые этим баловались), сколько из-за того, что я была очень «правильным» подростком, — и меня это смущало. Я пробовала курить травку минувшим летом, с Линдли, и ничего особого не почувствовала, только закашлялась и у меня сразу испортилось настроение.

Я снова начала сердиться.

— Вот что мы здесь построили? Опиумную курильню?

— Это не опиум.

— Ты меня поняла.

— Не надо преувеличений.

Я отошла и села как можно дальше от нее, у окна, на лучшем из двух кресел, которые мы притащили от Евы. На сиденье не осталось поперечин, поэтому я устроилась на краешке, чтобы не провалиться.

Я нахмурилась. Линдли глубоко затянулась, потом встала и двинулась ко мне. Я решила, что она собирается на меня дыхнуть. Мы уже испробовали этот способ минувшим летом, но он не сработал — мои волосы и одежда всего лишь провоняли марихуаной. Но, вместо того чтобы дунуть, Линдли наклонилась и поцеловала меня в губы. По крайней мере мне так показалось. Я оттолкнула сестру, и она засмеялась, давясь дымом.

— Господи, Таунер, чего ты напрягаешься?..

— Иди на хрен. — Я пыталась сделать вид, будто совершенно спокойна.

Наконец Линдли сняла бумажную обертку со свечи, свернула в трубочку и вдула дым в мои легкие — я не стала противиться. На сей раз я не закашлялась и после нескольких попыток действительно ощутила кайф. Снова села на матрас и стала наблюдать, как Линдли вытряхивает на стол из сумки свечные огарки. Потом она взяла пустую винную бутылку, зажгла свечу, и растопленный цветной воск крошечными каплями потек по стеклу. Когда одна свеча догорела, сестра взяла вторую, третью, и так до тех пор, пока бутылка сплошь не покрылась радужными разводами. Под действием марихуаны мне казалось, что это самая прекрасная вещь на свете.

— Кажется, я в хлам, — выдала я, и Линдли рассмеялась.

— Ты так думаешь? — уточнила она, и мы обе принялись хохотать как сумасшедшие.

Она взяла оставшийся огарок, воткнула его в бутылку и сказала:

— Вуаля!..

А потом я заснула. Когда проснулась, Линдли сидела в кресле у окна, совсем как жена моряка, которая смотрит на океан и ожидает появления мачты на горизонте. Уборка была окончена, и комната смотрелась неплохо. В закатных сумерках, при свете свечи, Линдли казалась такой прекрасной… Красивой она была всегда, но сейчас солнце озаряло ее волосы и они горели золотым и рыжим, окружая голову сиянием, похожим на ангельский нимб. Это мало походило на ее обычный вид. Прошло мгновение — и образ, порожденный наркотическим сном, начал блекнуть.

— Господи, который час? — Я вернулась к реальности и вскочила с матраса.

— Не такой уж поздний.

— Мэй ждет, — напомнила я.

— Она знает, что ты задержишься.

— Она поднимет стапеля.

— Нет. Она блефует, — отмахнулась Линдли.

— Исключено. Мэй никогда не блефует.

Я принялась бродить по комнате в поисках пакета с травами, который дала нам Ева. Забрав его, поспешила к лестнице, а потом оглянулась.

— Ты идешь?

— Хочу побыть здесь.

— Но ты же сказала Еве, что заночуешь на острове.

— Я передумала.

— Почему?

— Здесь так хорошо… Я хочу остаться.

Я поняла, что сестра лжет.

— Тебе нельзя здесь ночевать.

— Почему?

— У тебя будут неприятности.

— А кто разболтает? Ты?

— Нет. Просто неподходящее место.

— Почему?

— Это доки.

— В доках достаточно безопасно.

А потом я увидела, как к причалу подплывает лодка Джека. Она низко сидела в воде, нагруженная омарами, — может быть, Джек рыбачил за канадской границей, где их гораздо больше. В окно я наблюдала, как он швартуется. Джек посмотрел вверх и улыбнулся. Он был без рубашки и очень загорелый.

Это была дружеская улыбка. Я почувствовала, что краснею, и немедленно разозлилась. А потом ощутила за спиной присутствие Линдли и поняла, что улыбка предназначалась ей.

Джек разговаривал с каким-то мужчиной — указывал на свой улов и торговался. Предложение цены, кивок… покупатель спустился к лодке, чтобы взглянуть на омаров. Джек оттопырил указательный палец, показывая нам, что придет через минуту. Мужчина обернулся, зацепился за болт и разорвал штаны на самом широком месте. У Джека глаза полезли на лоб. Быстрый взгляд на Линдли: «Ну и что мне делать?» Приложив палец к губам, сестра просигнализировала: «Ничего не говори», — и Джек старательно сохранял спокойствие, пока ни о чем не подозревающий покупатель вылезал из лодки. Последовали переговоры и, наконец, рукопожатия. Джек и Линдли не отрываясь смотрели друг на друга, пока покупатель занимался подсчетами. Потом Джек подписал счет, мужчина достал чековую книжку, и сделка совершилась.