Книга Читающая кружево, страница 67 – Брюнония Барри

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Рафферти растерялся.

— Что?

— Твоя дочь умеет ходить под парусом?

Таунер редко заговаривала с ним по вечерам. Нужно было ответить, чтобы хоть как-нибудь поддержать беседу.

— Да, немного. Она хочет, чтобы я купил ей «Скараб».

— Сейчас девочке хочется скорости. — Таунер кивнула в знак понимания. — Это пройдет. Со временем вкусы меняются.

— Да? — с надеждой спросил Рафферти.

— Точно.

На ужин Рафферти предложил Таунер пасту или стейки на гриле, но ни то ни другое ее не привлекло. Других вариантов не было. Он устал.

— Я не голодна, — успокоила Таунер.

Он встал и размял ноги.

— Тогда, пожалуй, пробегусь.

— Сейчас? — Таунер явно удивилась, ведь Рафферти весь вечер зевал.

— Ну да. Заодно заскочу за сандвичем.

— Ох уж эти твои сандвичи.

— Хочешь прогуляться?

Рафферти всегда задавал этот вопрос. Таунер неизменно отказывалась, но он все равно спрашивал.

— Я устала.

Он предпринял еще одну попытку.

— А как насчет мороженого?

Таунер была готова есть мороженое когда угодно.

— Жду с нетерпением.

Рафферти сделал три круга по Дерби-стрит, прежде чем замедлил ход. Каждый раз, пробегая мимо Зимнего острова, он вспоминал о том, что Кэл, возможно, и сидит за решеткой, но прочие кальвинисты не менее опасны.

Рафферти бегал, пока не вымотался. Решив срезать по тропинке через парк, он наконец перешел на шаг. Пот катил с него градом. Жители сидели на крылечках, дети играли в футбол. На пляже какой-то парень, куривший травку, поспешно спрятал свой запас под камень. Женщина, стоявшая на тротуаре, подозвала собаку.

— Прошу прощения, — сказала она Рафферти, пристегивая поводок, как того требовали салемские законы о собаках.

Детектив слабо улыбнулся. Между полицейским и обыкновенными горожанами дистанция создавалась сама собой.

Рыбак на конце пирса вытянул окуня. Рыба закачалась в воздухе точно маятник, переливаясь в лучах заходящего солнца.

Прямо поперек аллеи стояла целая вереница мотоциклов, рядом с которыми галдела компания байкеров в кожаной амуниции.

«Бухгалтеры и дантисты», — подумал Рафферти, а потом заметил и настоящих «ангелов ада». Дважды в год тысячи мотоциклистов совершали паломничество в Салем. Ради них перекрывали движение по улицам. Впечатляющее зрелище. Когда они въезжали в город, рев моторов слышался на Хайленд-авеню задолго до их появления. Люди выстраивались на тротуарах, чтобы посмотреть на прибытие байкеров.

В городском параде они тоже участвовали. И в празднествах во время Хэллоуина — катили позади ведьм, между школьниками и оркестром.

Роберта заметила Рафферти раньше, чем он ее. Она пила колу, любуясь мотоциклами, и отвернулась, когда увидела детектива.

Он отстоял в очереди за сандвичем, а потом нашел себе местечко неподалеку от подмостков для музыкантов. Как только Рафферти сел, музыка замолкла.

«Великолепно», — подумал он.

Но возможно, это к лучшему. Он решил, что, в случае чего, звуки с Зимнего острова разнесутся, перекрывая уличный шум. Он успеет вернуться домой, к Таунер, меньше чем за две минуты — то есть гораздо быстрее, чем там окажутся кальвинисты.

Но сегодня молитвенного собрания не было. В ангаре царил мрак, зато целая компания кальвинистов проповедовала в городе. Один из них нес рекламный щит, на котором с обеих сторон было написано: «Иисус хочет спасти „ангелов ада“».

Байкеры не обращали внимания на сектантов, зато несколько местных ведьм приняли вызов и начали переругиваться с кальвинистами.

— Проваливайте отсюда! — кричали проповедники ведьмам, которые поставили на улице лоток и продавали кельтские украшения.

— А ты иди и утопись! — заорала одна из них кальвинисту по прозвищу Иоанн Креститель. Обычно он крестил новообращенных в море, но сегодня захватил походный набор с собой. Иоанн Креститель нес ведро и огромную губку, будто собирался мыть машины, а не спасать души. Рафферти подумал, что парню следовало бы предлагать каждому новообратившемуся бесплатную мойку мотоцикла. Многие байкеры проделали долгий путь, и их машины были сплошь в пыли.

За последние несколько недель Рафферти собрал сведения о большинстве кальвинистов, особенно самых рьяных, и о женщинах, которые, по слухам, избили Анжелу. Иоанна Крестителя на самом деле звали Чарли Педрик. Родился он вовсе не в Иерусалиме, а в Брейнтри. Лет с семнадцати страдал шизофренией и периодически имел столкновения с законом, но лишь до своего «спасения».

В ходе сомнительного ритуала, который Кэл называл «изгнанием лекарств», душевнобольных адептов вынуждали бросать свои таблетки в море. Потом бедняги подвергались ритуалу очищения — вроде того, что проводят в парильне индейцы. Кэл, неустанно воровавший обряды у других конфессий, назвал этот ритуал «путем видений». Название вполне соответствовало сути. Проведя два дня без пищи и почти без воды, бывшие пациенты психиатрических клиник неизбежно начинали галлюцинировать. Уподобляя это своему пребыванию в открытом море, Кэл призывал последователей слушать глас Божий и руководствоваться им в жизни.

Среди женщин, которым пришлись по душе подобные вещи, оказались три Девы Марии и две Жанны д'Арк. Голоса, которые Чарли Педрик слышал во время «видений», якобы сообщили ему, что он реинкарнация Иоанна Крестителя.

Рафферти рассказали об «изгнании лекарств», когда он приехал в Салем, но он не поверил, пока однажды утром не увидел оранжевые пузырьки из-под таблеток, плавающие в Салемской гавани. Он несколько часов их вылавливал, а потом в первый раз арестовал Кэла Бойнтона — за загрязнение окружающей среды.

Противники стояли перед казино, и атмосфера накалялась.

— Забирайте своих языческих идолов и проваливайте! — заорал один из кальвинистов.

— У нас свобода торговли! — ответила ведьма и указала на стенку лотка, где крупными буквами значилось название магазина Энн. — Мы имеем полное право здесь стоять!

«А я имею право спокойно поужинать», — подумать Рафферти.

— Эй, сбавьте громкость, — приказал он. — У меня от вас несварение желудка.

Кальвинисты решили, что настала очередь обратить внимание и на него.

— Пусть Господь спасет твою бессмертную душу! — крикнул Иоанн Креститель. — И душу той женщины, с которой ты живешь во грехе!

— Рыжая шлюха! — заорал другой кальвинист.

— Нераскаянная дьяволица!

Одна из Дев Марий ударила ведьму, и на тротуаре началась потасовка.

— Так. — Рафферти отложил сандвич и встал. — Хватит.