Книга Кровавый орел, страница 36 – Крейг Расселл

Большой лоб Отто пошел морщинами. Фабель знал, что, совершенно беспамятный в быту, Отто – безотказный компьютер в том, что касается названий книжек, имен авторов и издателей. Лоб Отто наконец разгладился – банк данных в голове был прочесан и ответ готов.

– Я тебе покажу, что он купил. У меня в запасе есть еще экземпляр.

Подведя Фабеля к полкам с книгами о нетрадиционных религиях, народной медицине и оккультных науках, Отто проворно нашел толстый том и протянул его гаупткомиссару. Книга называлась «Рунекаст: обряды и ритуалы викингов». Это было явно не научное, а научно-популярное издание для широкой публики. Фабель заглянул в конец и нашел предметный указатель. В нем значился «кровавый орел»! Ритуалу были посвящены полторы страницы убористого текста.

– Отто, мне позарез нужно имя твоего покупателя. Или хотя бы опиши, как он выглядел.

– Тут тебе повезло. Правда, его адреса или телефона у меня нет: он никогда ничего не заказывал. Но стоит покопаться – может, остался номер кредитной карточки. Впрочем, имя его я точно помню. Говорил на чистом немецком – с легчайшим акцентом. Однако фамилия то ли английская, то ли американская. Максвейн. Джон Максвейн.

Пятница, 13 июня, 15.45. Ротербаум, Гамбург

Его вежливости хватило на то, чтобы сообщить о своих планах комиссару Кольски из Седьмого отдела. Фабель заметил, как мускулистый красавец обиженно поджал губы. Но Кольски никак не прокомментировал его решение. Крыть ему было нечем: отдел борьбы с организованной преступностью пока ничем не помог Фабелю, и поэтому тот считал себя вправе вторгнуться в чужую сферу.

Фабель где-то слышал, что трехэтажный особняк в районе Ротербаум обошелся Мехмету Илмазу в три миллиона евро. Особняк и выглядел на три миллиона. Его фасад в югендстиле соперничал красотой с затейливой элегантностью виллы справа, в стиле ар деко, и строгой неоготикой виллы слева. Вся широкая улица была выставкой богатых особняков, утопающих в зелени и цветах.

Фабель ожидал, что на звонок выйдет черноусый двухметровый турок. А дверь открыла привлекательная, молодая, коротко стриженная блондинка. Она вежливо поздоровалась и спросила, кто он, к кому и с какой целью. Затем провела гостя через просторную прихожую в зал. Это парадное помещение для приема гостей было сердцем дома: высотой во все три этажа, вверху – стеклянный прозрачный купол. Где-то в дальнем углу дома спотыкливо играл рояль и заливисто смеялись дети.

В центре зала стоял большой ореховый стол со стопкой книг в старинных кожаных переплетах. Не успел Фабель взять в руки одну из них – второе издание «Страданий молодого Вертера» Гете, – как в зал вошел высокий, поджарый, чисто выбритый мужчина лет пятидесяти. Тщательно причесанные густые каштановые волосы, седые виски.

– Мы с вами беседовали по телефону, герр первый гаупткомиссар. Итак, о чем вы хотели бы поговорить со мной? – спросил Мехмет Илмаз без малейшего турецкого акцента.

До Фабеля дошло, что он все еще держит в руках томик Гете.

– Ах, извините… – сказал он, положив книгу на стол. – Замечательное издание и в прекрасном состоянии. Коллекционируете?

– Угадали, – ответил Илмаз. – Собираю немецких романтиков, представителей «Бури и натиска» и вообще ту эпоху. Если позволяют финансовые возможности, предпочитаю первые издания.

Фабель про себя улыбнулся: стоя в этом доме, который может себе позволить даже не всякий банкир, трудно представить, что «финансовые возможности» иногда подводят Илмаза. Турок подошел к столу и взял книгу меньшего формата в дорогом переплете из бургундской кожи.

– Вот, самое свежее приобретение: первое издание книги Теодора Шторма «Всадник на белом коне».

Фабель взял протянутую ему книгу. Бургундская кожа была нежная, мягкая и даже чуть теплая – почти живая. Касаясь ее, словно всех тех ладоней касаешься, что держали этот переплет на протяжении последних ста лет.

– Дивная вещь, – искренне сказал Фабель, кладя книгу на стол. – Извините, что потревожил вас, герр Илмаз, и спасибо, что сразу же согласились встретиться. Мне хотелось побеседовать с вами в неформальной обстановке… Я расследую одно дело, и вы бы мне очень помогли, ответив на несколько вопросов…

– Да, вы объяснили мне по телефону. А вы уверены, что обсуждение возможно в неформальной обстановке – без моего адвоката?

– Решать, конечно, вам, герр Илмаз. Но спешу пояснить: я хочу поговорить с вами отнюдь не как с подозреваемым, а просто как с осведомленным человеком, который мог бы дать мне полезную информацию. Однако сначала, герр Илмаз, позвольте принести вам мои соболезнования в связи со смертью вашего двоюродного брата.

Илмаз двинулся к кофейному столику и двум кожаным креслам у стены.

– Присаживайтесь, пожалуйста, герр Фабель.

Служанка-блондинка вошла с подносом и кофейником, налила две чашки кофе и удалилась.

– Спасибо, герр Фабель, за соболезнование, – сказал Илмаз. – Не часто гамбургские полицейские балуют меня вежливостью. Как ни печально, Ерсин всегда был… скажем так, вспыльчив. От этого и пострадал. Что ж, задавайте ваши вопросы и посмотрим, смогу ли я вам чем-нибудь помочь. Что за дело вы расследуете? По телефону вы сказали, что хотели бы поговорить со мной о Гансе Клугманне, так? О нем я уже имел случай беседовать с вашими коллегами – герром Бухгольцем и герром Кольски. Я сказал им, что его нынешнее местонахождение мне неизвестно.

Теперь Фабель понял, почему Кольски не понравился его визит к Илмазу: Седьмой отдел сам втихаря зачем-то разыскивает Клугманна.

– Клугманн сам по себе меня мало интересует. Я пытаюсь найти убийцу молодой проститутки, которая снимала квартиру Клугманна. Мы практически ничего не знаем о ней, кроме клички Моник.

Илмаз, не поднимая глаз на комиссара полиции, сделал несколько глотков кофе. На имя «Моник» он никак не отреагировал.

– Моник работала на вас? – спросил Фабель. – Прямо – или через Клугманна?

– Нет, герр Фабель, моей служащей она не была.

– Послушайте, герр Илмаз, ваши дела меня нисколько не интересуют. Моя единственная цель – поймать серийного убийцу до того, как он убьет еще кого-нибудь. Поэтому все, что вы мне скажете, останется строго между нами.

– Ценю вашу сдержанность, герр Фабель. Однако вынужден повторить: эта девушка на меня не работала – ни прямо, ни косвенно. Что бы обо мне ни говорили, я не зарабатываю на дешевых нелегальных проститутках.

– Возможно, Клугманн был ее сутенером по собственной инициативе – так сказать, независимый приработок?

– Теоретически возможно. Однако на самом деле я совершенно не в курсе. Клугманн не входит в число моих людей, хотя ваши коллеги из Седьмого отдела упрямо настаивают на противоположном.

– Но, признайтесь, человек с его… э-э… прошлым… разве такой человек не полезен для вашей… э-э… организации?

– Герр гаупткомиссар, до настоящего момента мы были предельно откровенны друг с другом. Продолжим в том же духе. Поэтому, опять-таки строго между нами, я скажу так: Клугманн для меня не такая уж большая находка. Да, его специфический опыт выглядит заманчиво полезным. Однако на нашей стороне никто ему никогда не доверял и доверять не будет. Бывший полицейский для нас на всю жизнь меченый. – Илмаз отхлебнул кофе и продолжал: – Мой кузен Ерсин использовал Клугманна как умного вышибалу, как смекалистого, мускулистого, обученного всем приемам борьбы парня. Дальше этого не шло и пойти не могло.