Книга Покушение, страница 20 – Елена Сенде

Это пугало Сириль. Никто, кроме нее самой, не знал, что в детстве отец называл ее Лили. Никто, кроме Бенуа, не знал, какое место в ее жизни занимала музыка. Каким образом Жюльен Дома мог раздобыть настолько личную информацию? Сириль говорила себе, что чудес не бывает, что этому должно быть логическое объяснение, нужно лишь отыскать его. Слова — это всего лишь слова, они не должны пугать. Тем не менее она чувствовала, что боится, и ничего не могла с этим поделать. Ей нужно было хорошенько все обдумать. Но сейчас она скатывала из хлебного мякиша шарики и молилась, чтобы этот вечер побыстрее закончился.

Она рассеянно слушала соседа справа, рассказывавшего о волшебном влиянии зверобоя на настроение. Он спросил ее мнение по этому поводу, и она что-то ответила ему, одновременно пытаясь применять техники позитивного мышления, которые она преподавала своим пациентам с таким энтузиазмом:

«Спасибо, жизнь, за то, что ты позволила мне находиться здесь и сейчас, сопровождать своего мужа. Спасибо за то, что подарила мне увлекательную профессию, которая позволяет встречаться с приятными людьми. Спасибо за то, что я живу, что я здорова. — Ей удалось заставить замолчать внутренний голос, пытавшийся рассказать нечто гораздо менее утешительное. — Спасибо за то, что дала мне возможность создать чудесную клинику, которую я так люблю. Спасибо за все, чего мне удалось достичь».

Это подействовало, как освежающий душ. Сириль успокоилась и посвятила все свое внимание соседу по столику.

Блейк, закончив получасовую речь, посвященную важности исследований в области нейропсихологии, что позволит со временем победить болезни Альцгеймера и Паркинсона, выпил еще один бокал вина. Сидевшая рядом Сириль попыталась осторожно остановить его.

— Что он делал, пока я говорил? — обратился он к жене.

— Ничего особенного. И будь поаккуратнее с вином.

— Мне аплодировали больше, чем ему?

— Да, дорогой. Может, на этом бокале стоит остановиться?

— Его речь была не чем иным, как чванством!

Сириль на секунду закрыла глаза. Она не разделяла мнение Бенуа относительно великого ученого в области нейропсихологии, который был одним из ее учителей в Сент-Фелисите. Она уважала его, несмотря на то что это сильно задевало Бенуа.

В одиннадцать часов продажа картин завершилась, и гости встали со своих мест.

У Бенуа заплетался как язык, так и ноги. Они подошли к машине.

— Я поведу, — настояла Сириль.

— Когда уже закончатся эти церемонии? — произнес Бенуа. — Я устал от всех этих формальностей.

— Если получишь Нобелевскую премию, придется привыкать к ним, — с улыбкой ответила Сириль.

Они ехали молча. Наконец Сириль припарковала машину и они оказались в мраморном холле здания. В лифте Бенуа посмотрел на супругу уже ласковее.

— Ты обещала приехать вовремя…

Сириль взяла его за руку в надежде успокоить.

— Прости, у меня возникла серьезная проблема.

Но Бенуа не слушал ее.

— Я единственный был без жены. И как я выглядел по сравнению с Тардьо?

Сириль попыталась что-либо возразить, но он оборвал ее:

— Ты знаешь, что на прошлой неделе этот мерзавец летал в Стокгольм на обед с членами Нобелевского комитета? Мне сказал об этом Френсис.

Они вышли из лифта, и Сириль открыла дверь их квартиры.

— Я позвоню ему, — заявил Бенуа, — и выскажу все, что думаю. Пусть он идет к черту вместе со всем Каролинска! Какой негодяй!

— Бенуа, пожалуйста, успокойся.

Сириль сняла пальто, туфли и серьги. Она была не в состоянии выдерживать эту сцену и хотела избежать разговора с мужем о своем мрачном открытии, но пыталась быть терпеливой.

— Я понимаю, что ты нервничаешь, но вокруг происходят и другие важные события.

Бенуа снял галстук.

— Ты же видишь, что он посещает всякие интересные места. Расхваливает себя по мере возможности. Предупреждает прессу о каждой своей новой публикации. А этот старикашка, исполняющий роль его агента? Я же ничего такого не делаю. Я всегда отказывался участвовать в этом цирке. Я все время вкалывал. И если он получит Нобелевскую премию, а не я, я подниму огромный скандал!

Сириль вздохнула. Почему она должна все это выслушивать? Еще и именно в этот день! У нее начинала болеть голова. Она прошла в соседнюю комнату и открыла шкаф, чтобы повесить платье. Она уже вышла из ванной, а Бенуа по-прежнему разговаривал сам с собой:

— В конце концов, я никогда особо не думал о своем окружении. Посмотри, с кем он общается. А теперь представь, что я стал бы хлопать по плечу министра и обедать с этими кретинами из Национального центра научных исследований!

Сириль стиснула зубы.

— Бенуа, хватит! Прекрати. Довольно уже разговоров о нем, мне это надоело!

Взгляд, которым ее одарил Бенуа, был полон презрения, которое он испытывал к своему сопернику. Держась на ногах довольно уверенно, он подошел к ней.

— Мне кажется, или ты его защищаешь?

Сириль сделала шаг назад.

— Не говори глупостей!

— Ты думаешь, я не видел, как ты красовалась перед ним сегодня? Еще когда ты училась в университете, он увивался за тобой.

Она пожала плечами.

— Это уже слишком, Бенуа, прекрати. У меня болит голова. День выдался просто кошмарным.

— Кошмарным? Ты что же, считаешь, что мне очень легко, да?

— Дай пройти, я хочу выпить снотворное.

Он преградил ей путь.

— Ты и с ним спала, пока училась в интернатуре?

Сириль не выдержала:

— Ты совсем спятил!

Бенуа крепко схватил ее за руку.

— Я спятил? Ты говоришь о моей проблеме, да?

— Что?

— Когда декан факультета хвалил мои работы, он как-то странно смотрел на меня. Похоже, все в курсе…

— Бенуа, в конце концов, о чем ты говоришь?

— Конечно! Тебе это надоело! Ведь Блейк даже не в состоянии нормально писать!

Сириль поняла, что теряет самообладание.

— Хватит! Никто об этом не знает, кроме тебя, твоего невролога и меня. А сейчас ты меня отпустишь, успокоишься, и мы ляжем спать!

Бенуа сильнее сжал ее руку.

— Ты делаешь мне больно, Бенуа!

— Не смей так разговаривать со мной! Слышишь? Не смей! Я не тупой!

Сириль замерла. Бенуа смотрел на жену и вдруг, словно пораженный молнией, отпустил ее руку и упал на кровать.

— Прости. Не знаю, что на меня нашло.

Сириль молчала. Муж протянул руки, у нее не было ни малейшего желания сделать шаг ему навстречу.