Книга Лазутчики, страница 57 – Лоренсо Сильва

— Наверно, отсюда Ронни и попадает в здание, — предположил Бэленджер. Поняв, что тратит впустую драгоценное время, он вернулся в спальню, отсоединил провода от рычага, поднял крышку коробки и вынул детонатор из бруска взрывчатки. — Два готовы.

— Три, — услышал он голос Винни из другой комнаты.

— Четыре, — эхом отозвалась Кора из отдаленного помещения.

— Это он, — сказала Аманда.

Бэленджер не сразу понял, о чем она говорит. Снова прислушавшись к плеску дождя на крыше, он поднял голову и увидел, что она держит в руке фотографию в рамке.

— Ронни, — она сказала, ткнув пальцем в снимок. — Это Ронни.

Ощущая холодок в спине, Бэленджер медленно поднялся на ноги и всмотрелся в черно-белую фотографию, которую показывала Аманда. На ней пожилой мужчина, одетый в костюм, стоял рядом с молодым человеком в свитере. Было совершенно ясно, что квадратные плечи старика некогда были могучими. Широкая грудь когда-то была тверда, как скала. Несмотря на глубокие морщины, его лицо с квадратным подбородком еще хранило следы юной красоты. Густая седая шевелюра делала его похожим на Билли Грэма [14] в старости. Действительно, облик старика, особенно его проницательный взгляд, напомнил Бэленджеру прославленного проповедника.

— Морган Карлайл, — прошептал он. — Совершенно такой, каким его описал Боб. Действительно, глаза гипнотизера.

На фотографии Карлайл улыбался, как и молодой человек, почти юноша, стоявший рядом с ним. Тонкое лицо, худое тело. Даже волосы, коротко подстриженные по бокам головы и торчавшие ежиком на макушке, подчеркивали его худобу. Но, в отличие от глаз Карлайла, взгляд молодого человека не отличался выразительностью. И его улыбка, казалось, не затрагивала ничего, кроме губ.

— Ронни, — с нескрываемым отвращением проговорила Аманда.

Бэленджер повнимательнее всмотрелся в фотографию. Судя по темным панелям, которыми была облицована стена за спинами стоявших, снимок был сделан в отеле. Несмотря на то, что улыбка Карлайла была искренней и приязненной, пожилой мужчина держался на некотором отдалении от младшего и стоял, опустив руки. Молодой человек выпустил поверх круглого ворота свитера воротник рубашки, как это было модно в шестидесятые годы — Бэленджер видел это в кино. У него было простое лицо с мягкими очертаниями скул и подбородка.

— А этот, — указала Аманда, — был отцом Ронни.

— Карлайл? Нет. Этого не может быть.

— Ронни уверял, что это его отец.

— Нет никаких сведений о том, что Карлайл был женат.

— Это ничего не значит, — сказал Винни, стоя в двери комнаты с телемониторами. Они на пару с Корой закончили разряжать мины, установленные обитателем пентхауза. — Ребенок вполне мог быть внебрачным.

— Но Карлайл был созерцателем. Романтические порывы совсем не в его характере.

— Если только какая-нибудь из тех женщин, за которыми он шпионил, не вдохновила его на подобный порыв. — Кора вошла в комнату и посмотрела на фотографию. — Карлайл. Ну, вот мы наконец-то и познакомились с ним. Чудовище, создавшее отель «Парагон». Как может настолько извращенный человек быть таким привлекательным?! Готова держать пари, что этот сукин сын в молодости был совершенно неотразим. Одни глаза чего стоят! Ему не нужно было прилагать усилия, чтобы найти партнершу.

— А что, если партнерство не было добровольным? — предположил Винни.

Бэленджер покачал головой:

— Насилие совершенно не подходит его характеру и физическим возможностям. Жертва, даже одурманенная наркотиками, могла оказать сопротивление. Карлайл просто не смог бы преодолеть страх перед возможными царапинами, кровотечение из которых ему было бы очень трудно остановить.

— Но если Карлайл имел сына, он упомянул бы о нем в дневнике, — настаивала Кора.

— Нет, если ребенок был незаконным, — возразил Винни. — Он, возможно, хотел, чтобы посторонние не знали о его существовании.

— И все равно, это никак не вяжется с его образом и стилем жизни, — скептически произнес Бэленджер. — Судя по тому, что я читал о гемофилии, многие страдающие ею не хотят иметь детей из страха передать болезнь по наследству.

Аманда решительно постучала ногтем по фотографии:

— Ронни говорил мне, что это его отец.

— Сколько лет этой фотографии? — спросила Кора.

Бэленджер отогнул пружинки с обратной стороны рамки, вынул картонку и посмотрел на оборотную сторону фотографии.

— Тут есть штамп фотоателье: 31 июля 1968 года.

— Карлайлу тогда было восемьдесят восемь.

Бэленджер услышал треск сверкнувшей совсем рядом молнии.

— Аманда, вы сказали, что Ронни за пятьдесят. Это означает...

Винни быстрее смог посчитать в уме.

— Тридцать семь лет назад. Я думаю, что на этом снимке ему лет двадцать, может быть, чуть больше или меньше. Пусть будет двадцать. Получается, что ему порядка пятидесяти семи лет. Видит бог, впятером мы сумеем с ним справиться.

— Он очень силен, — твердо сказала Аманда.

— Тод, есть что-нибудь на мониторах?

— Только крысы.

— Я слежу за лифтом. — Винни то и дело вскидывал голову и смотрел через медицинскую комнату на дверь лифта, находившуюся в тренажерной комнате.

— Аманда, что еще Ронни вам говорил? — спросил Бэленджер.

— Он хвастался, что без всяких хлопот заводил себе подружек. И часто называл их имена.

— Имена? — Бэленджер почувствовал, что у него похолодели руки.

— Айрис, Алиса, Вивиан, Джоан, Ребекка, Мишель. И много других имен. Всегда в одном и том же порядке. Список никогда не изменялся. Он столько раз повторял его, что я запомнила его наизусть.

Бэленджер почувствовал, что у него сдавило горло. Дыхание участилось, сердцебиение сделалось таким сильным, что звон в ушах заглушил чуть ли не все окружающие звуки. Могучим усилием воли он заставил себя немного успокоиться.

— Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали. Перечисляя эти имена, он когда-нибудь упоминал женщину по имени Диана?

— Диана? — Винни нахмурился. — Что за...

— Аманда, было такое или не было? — Бэленджер положил руку на плечо женщине. — Упоминал ли он когда-нибудь женщину по имени Диана?

Аманда ответила не сразу.

— Да. Ближе к концу списка.