Книга Леди Элизабет, страница 104 – Элисон Уэйр

Чья-то ладонь мягко легла ей на плечо. Повернув залитое слезами лицо, она встретила сочувственный взгляд Ренара.

— Простите за вторжение, мадам, — молвил он. — Я видел, с какой болью вы отнеслись к случившемуся. Но так было необходимо. И даже при этом ваш трон остается под угрозой. Должны упасть еще две головы, прежде чем вы обретете истинное душевное спокойствие. Ваше величество знает, кого я имею в виду.

— Кортни, — ответила Мария, сглотнув, — и…

— Леди Элизабет, — спокойно продолжил Ренар. — Именно эти двое являются источником бед в вашем королевстве. Вы проявили силу воли, избавившись от леди Джейн. Будьте же снова сильны. Устраните угрозу раз и навсегда. А когда этих изменников не станет, вы сможете больше не опасаться за свою корону.

В дверях стоял епископ Гардинер, внимательно их слушавший.

— Его превосходительство говорит верно, мадам, — вставил он. — Отрубив злокачественные члены, вы проявите милость ко всему государству.

Лицо Марии исказилось от мучительной боли. Одно дело — казнить дальнюю родственницу, подумала она, и совсем другое — обречь на смерть сестру. Если, конечно, Элизабет действительно ее сестра. «Знать бы мне точно, что это не так…» — горько усмехнулась Мария.

— Уайетта надлежит досконально допросить, — заметил Гардинер. — Уверен, он может многое рассказать об участии леди Элизабет в его заговоре.

— Я распоряжусь, — произнесла Мария с усилием, понимая, что это значило для Уайетта. — Что насчет Кортни? Он заговорил?

— Его допрашивали несколько раз, но он молчит, — отозвался Гардинер. — Полагаю, он мало что знает. Бедному дурачку не хватило бы ума что-то скрывать.

— Что с другими мятежниками? — осведомился Ренар. — Я имею в виду — с рядовыми членами?

— Мадам, вам не следует проявлять слабость в столь критический момент, — посоветовал Гардинер, озабоченно хмурясь.

— Некоторые будут повешены в Лондоне и Кенте в назидание всем, кто злоумышляет против нас, — решительно сказала королева, понимая, что ее милосердие припишут женской слабости. — Остальным будет позволено вернуться домой. — Она твердо взглянула на Гардинера и Ренара. — Я уверена, что в итоге моя власть укрепится и союз с принцем Филиппом станет возможным.

— Так было угодно Богу, мадам, — изрек Гардинер.

— Его высочество уже готовится к приезду в Англию, — заверил ее Ренар.

— В таком случае столь жесткие меры вполне оправданны, — медленно проговорила Мария. — Пути Господни воистину неисповедимы, джентльмены, но я уверена, что рано или поздно Его церковь вновь воцарится в Англии, вернувшейся к истинной вере.

— Аминь, — откликнулся Гардинер.

Кутаясь в теплый плащ и соболиный капюшон, шатаясь и тяжело опираясь на руку Кэт, Элизабет спустилась по лестнице в большой зал и вздрогнула от порыва холодного ветра, который хлестнул ее, едва она ступила на крыльцо. Ее мутило от слабости, и она не могла сдержать дрожь, пробегавшую по телу при мысли об уготованной ей судьбе.

У паланкина ждали мрачные советники в черных одеждах. Когда Элизабет сходила с крыльца, колени подогнулись, и Кэт едва сумела ее удержать. Никто из мужчин не шелохнулся — они просто стояли и смотрели. Наконец сэр Джордж нерешительно шагнул вперед и помог Элизабет сесть в паланкин. Она едва не упала на бархатные подушки. Когда задернулись кожаные занавески, укрывшие ее от посторонних глаз, и небольшая процессия тронулась с места, Элизабет охватил ужас. В висках стучала кровь, сердце отчаянно колотилось, ладони вспотели, в животе похолодело. Она знала, что умрет прямо здесь и сейчас, и мысль об этом повергала ее в еще большую панику.

Кэт с ужасом увидела, как по телу Элизабет внезапно прошла судорога, и девушка скорчилась в позе эмбриона. Она не плакала, не будучи в состоянии даже говорить.

— Миледи плохо! — закричала Кэт.

Паланкин остановился, и сэр Уильям раздраженно заглянул внутрь. Сразу поняв, что Элизабет действительно дурно, он поспешил посоветоваться с коллегами.

— Я не хочу, чтобы она умерла, пребывая под нашей опекой, — пробормотал он. — Как бы там ни было, но она все еще наследница трона и дочь короля Генриха. И если завтра королева умрет…

— Говорить о смерти королевы — измена, — напомнил Корнуоллис.

— Да, но мы должны смотреть фактам в лицо. Если юная леди станет королевой — что вполне возможно, поскольку ее величество уже не молода и не в лучшем здравии, — то вряд ли она помилует тех, кто столь нелюбезно с ней обошелся. И она явно не притворяется. Идите взгляните сами.

— Поверим вам на слово, — ответил сэр Эдвард. — Я согласен, лучше обращаться с ней поосторожнее. Будем делать не больше шести-семи миль в день. Вряд ли это сильно подорвет ее силы.

— Во всем виноваты доктора, — буркнул Говард. — Сказали, будто она достаточно здорова для поездки, а сами сбежали во дворец. А теперь видите, с чем приходится иметь дело. — Он кивнул на паланкин.

Элизабет высунулась меж занавесок в жестоком приступе рвоты, а дракониха-нянька держала ее за плечи и сочувственно причитала. Рвотные массы стекала по борту паланкина. Мужчины с отвращением отвернулись.

Они двигались медленно. Элизабет лежала, как в трансе; лицо ее опухло и побледнело, руки дрожали, и каждые несколько миль Кэт кричала, чтобы процессия остановилась, так как ее юную леди снова тошнит. Когда они останавливались на ночь в скромных гостиницах или в домах преданных королеве людей, советникам приходилось относить Элизабет в постель, настолько она ослабела. Ужас и болезнь полностью лишали ее сил, и она едва могла сделать несколько глотков вина или кипяченой воды. Она худела с каждым днем, ее веки отяжелели, на щеках проступили скулы, из-под глубокого выреза платья выпирали лопатки.

К счастью, они уже приближались к Лондону.

— Уже недалеко, — взволнованно уверяли друг друга советники.

— Дай Бог, чтобы она добралась живой, — страстно проговорил Говард.

— Честно говоря, я опасаюсь за ее жизнь, — признался сэр Эдвард. — Она серьезно больна.

— Мне никогда не приходилось исполнять столь неприятные обязанности, — кивнул Корнуоллис.

— Есть ли новости о леди Джейн? — шепотом спросила Элизабет у Кэт за обедом в гостинице на Большой Северной дороге.

Элизабет почти не могла есть, и ей с трудом удавалось сидеть за столом. Кэт вздрогнула, ибо надеялась, что Элизабет не задаст этого вопроса.

Той хватило лишь взгляда на лицо Кэт, чтобы ужас пронзил ее, как ножом.

— Ее больше нет, — вымолвила Элизабет. — Можешь не говорить.

— Я подслушала разговор советников, — призналась Кэт. — Вы были настолько слабы, что я сочла за лучшее промолчать.

— Не могу поверить — моя сестра дошла до того, что обрекла ее на смерть, — содрогнулась Элизабет. — Она обещала быть милостивой.