Книга Бангкок-8, страница 37 – Джон Бердетт

— Привет! Я вас побеспокоила? Пришла в неподходящий момент?

— Как вы узнали, где я живу?

— Заглянула в компьютер и выяснила. Проще простого…

— Я хотел спросить: как вы нашли район?

— Это тоже нетрудно. Наняла машину с шофером. Здесь это очень дешево. Хотя в любом случае платит Бюро. Присматривать за вами входит в мои обязанности. Но я уйду, если помешала.

Джонс заглянула поверх моего плеча. Я сделал шаг в сторону:

— Заходите.

Она переступила порог.

— Вот здесь я живу.

Было несложно взглянуть на мое жилище ее глазами. Берлога размером восемь на десять футов, без окон. В одном углу дыру в полу маскирует тонкая рассыпающаяся плита. Воздух проходит сквозь черное отверстие в задней стене, которое соединено с общим каналом для вентиляции помещений. В ветреный день я знаю, что у каждого из моих соседей на обед. На стене висит портрет короля, рядом, там, где у всех нормальных людей стоит телевизор, — узкий книжный шкаф. Все мои книги на тайском языке.

— Буддизм, — объяснил я заинтересовавшейся Джонс. — Я буддистский книжный червь.

Вместо мебели только матрас на полу. Американка была явно ошарашена, но, к своей чести, не пыталась этого скрыть.

— Не знаю, что и сказать, Сончай. Никогда не видела… то есть я имела в виду…

— Вы хотели сказать, что вам никогда не приходилось видеть подобной норы? — Я был безжалостен. Чувствовал, что могу утереть ей нос, к тому же моя депрессия чудесным образом прошла.

Кимберли не отвела глаз.

— Да, мне никогда не приходилось видеть подобной норы. Извините.

— Добро пожаловать в третий мир.

Странная штука — секс. Сила, которая, как наркотик, способна изменить настроение. Джонс излучала здоровье, и в ней ощущалось некое обещание. Без сомнения, в ее голове, как и в моей, мелькали картинки безудержного секса. Мы одновременно кашлянули, и она улыбнулась яркими влажными губами.

— Я подумала, что вам необходимо встряхнуться, и купила два билета на кикбоксинг на стадион «Лумпини». На сегодня. Слышала, бой предстоит серьезный. Не откажетесь меня сводить? Такие вещи очень для меня интересны. Но если предпочитаете сидеть здесь и тешить себя суицидальными мыслями…

Машина оказалась белым «мерседесом». Устроившись на заднем сиденье, Джонс продолжила:

— Вчера вечером я пыталась смотреть тайское телевидение. Мне показалось, что передавали мыльную оперу, но ничего подобного я раньше не видела. Люди постоянно умирали и возрождались и продолжали вести те же разговоры, что и до смерти. Появлялись всякие призраки и куча чародеев, на которых не действовали силы гравитации, и они жили в волшебной стране в пяти милях над землей. Это отражает тайский образ мыслей?

— Пять миль над землей — примерно так и есть. Но вы упустили из виду скелет.

— Ах да, в самом деле там был очень щегольской скелет. Он ходил по пятам за парой главных героев. Что он изображал?

— Не забывайте, наш народ придерживается философии холизма, то есть целостности. Мы не можем брать от жизни крохи, словно любовники, которые выходят прогуляться на закате и притворяются, что дальше ничего не последует.

По дороге на стадион «Лумпини» я решил немного просветить ее по части культуры.

— То, что мы едем смотреть, нельзя назвать кикбоксингом. Кикбоксинг — синтетический вид спорта, изобретенный после фильмов с Брюсом Уиллисом. Муай-тай — это нечто иное.

— Неужели? И каковы правила?

— Правил, по сути дела, нет.

Американка хмыкнула:

— Забавно.

— По крайней мере не было до тех пор, пока мы не изобрели их для показа боев по международному телевидению. Теперь спортсмены надевают на руки потешные перчатки. А в старину боксер опускал в клей куски марли и наматывал на кулаки. А поверх украшал травой.

— Интересно.

— Речь идет о национальной обороне. До сравнительно недавних времен в войнах с Бирмой (а мы всегда воевали с Бирмой) сражение в основном сводилось к драке стенка на стенку. Скажете, до крайности примитивно? Зато не было потерь среди мирного населения, никто не страдал от обстрелов своими войсками, обходилось без разрушения жилищ. В крупной войне такого типа с каждой стороны погибало около тысячи человек.

— Я поняла вашу мысль. С тех пор мир далеко ушел. — Джонс откинулась на спинку и, словно ребенок, утонула в подушке.

— Муай-тай обрел силу в семидесятых, когда обладатели черных поясов боевых искусств из Японии, Гонконга и Тайваня бросили вызов нашим парням. Цвет карате, кун-фу, дзюдо и других видов борьбы съехался на грандиозный турнир. — Я сделал эффектную паузу.

— Я заинтригована, — усмехнулась Кимберли. — И что произошло? Полагаю, чужаки проиграли, иначе у вас не было бы такого выражения на лице.

— Ни один из чужаков не продержался на ринге против тайского боксера дольше минуты. Наши ребята привыкли к ударам по лицу. Их бьют так с шести лет — в этом возрасте начинаются тренировки. А приезжие казались скорее танцорами, чем бойцами.

— Попытаюсь угадать мораль: с тайцами лучше не связываться. Так?

— Безумие — выводить нас из себя.

Мы замолчали на целых пять минут. Мое настроение снова стало портиться.

— Хотите поговорить? — спросила, не глядя на меня, Джонс. — В Штатах считается, что полезно разговаривать о том, что гнетет. Буду с вами откровенна, Сончай, во время знакомства вы буквально ошарашили Тода Розена своим замечанием. У него было бы легче на душе, если бы мы с вами узнали друг друга получше.

— В самом деле? Что я такого сказал? Допустил бестактность?

— Вы сказали, что собираетесь укокошить того, кто повинен в смерти вашего партнера. Все казалось не таким ужасным, пока считалось, что это местные разборки. Но в деле всплыло имя уважаемого Сильвестра Уоррена, и Тод немного нервничает.

— В американских камерах есть окна?

— А вам не все равно? Никогда не встречала мужчину, которого не могла понять. Но вы… — Она покачала головой.

— Полагаю, что Розен нервничает по многим причинам. Почему он здесь? Бангкок не лучшее место для продвижения по службе. Он где-то свалял дурака. Так?

— Распался его третий брак, и он пристрастился к спиртному. Розен — хороший человек, честный. Людям нравится с ним работать.

— А Нейп?

— Нейп? Джек Нейп — один из тех американцев, которые, приехав в Бангкок, на следующий день дали себе клятву никогда отсюда не уезжать. Наверное, его можно назвать беженцем от феминизма. Он женился на местной и уйдет в отставку в ту самую минуту, когда Бюро решит отозвать его на родину. Скорее всего попытается найти работу в какой-нибудь американской юридической конторе. Он очень умен, много знает о вашей стране. Я слышала, что он неплохо говорит по-тайски.