Онлайн книга «Крестный отец Катманду»
|
— Кто, будучи должен, уклоняется от уплаты, когда наступает срок, говоря: «Я вовсе и не должен тебе»… — Кто в похвальбе своим удальством убивает человека, мирно идущего своею дорогой… — Кто, как свидетель, будучи спрошен, лжет ради своей выгоды, или ради выгоды другого, или подкупа… — Кто увлекает жен друзей или близких, и они охотой или неволей идут к нему… — Кто, будучи богат, не поддерживает ни отца, ни мать, постаревших, потерявших былые силы… — Кто оскорбляет мать, отца или брата, сестру или свекровь, кто поносит их… — Кто, просимый научить доброму, поучает дурному, кто советует другим лживость и изворотливость… — Кто лицемерен, кто, свершив дурное дело, надеется про себя: «Ведь никто не узнает о том»… — Кто любит от других принимать угощения, но сам не отплачивает тем же… — Кто, вероломный, обманывает брахмана и странника, обманывает и других монашествующих… — Кто докучает брахману и пустыннику, кто ничего не дает им в обеденное время… — Кто, весь окутанный невежеством, прорицает несбыточное, кто домогается здесь пустого и ничтожного… — Кто восхваляет себя и унижает других — да, кто в своей надменности доходит до этой низости… — Кто корыстен и поощряет дурное, кто полон грешных желаний, не страшится греховного, кто порабощен завистью, злом и бесстыдством… — Кто поносит Будду или ученика его, будь то нищенствующий монах или мирянин… — Кто, не будучи благословенным, тщится представить из себя благословенного, тот есть только мошенник во всех мирах и в мире Брахмы: тот самый гнусный из всех презренных… — Знай же ты, что это правда… — Итак, не рождением становится человек презренным, не рождением он становится брахманом; нет, за свои дела заслуживают презрения и за свои дела прославляются брахманом. [20] Знаменитая сутта заняла половину круга вокруг ступы. Мы начали на западе — видимо потому, что Тиецин хотел завершить наш путь на востоке. Второй круг он шел молча. Затем, крутанув колесо особенно энергично, произнес: — Полагаю, мы можем заключить с вами договор. — Полагаю, так. Сколько товара вы можете доставить? — Нашему движению требуется сорок миллионов долларов. Мы доставим столько товара, сколько необходимо, чтобы получить эту сумму. — Вашему движению? Речь идет о политике? — Разумеется. Мы собираемся захватить Китай. — Какими средствами? Тиецин резко остановился, словно вопрос его поразил. — Конечно, непреодолимой силой тантры. [21] Я решил, что это мрачная тибетская шутка. Китай — коммунистическая республика, там религия подавлена где только можно. И посчитал, что лучше сосредоточиться на практической стороне вопроса. — Каким образом вы сумеете сделать то, что пока никому не удавалось, и за один раз переправить такое количество товара? — Связи и ноу-хау. Товар поступает в виде сырца из Афганистана в Важиристан. Это горный район в Пакистане, где заправляют племена. Там его очищают и отправляют в Ладакх, [22] область, известную под названием Большой Тибет. Все это происходит под нашим контролем. Как-то забылось, что буддисты активно действовали в этой части света за тысячу лет до Магомета. Из Ладакха товар поступает прямо в оккупированный китайцами Тибет. В этом ключ. Тибет в основном представляет собой безлюдное пространство — не многие, кроме нас, способны выдержать тамошний климат. Китайцы на такой высоте слабеют, особенно если оказываются за пределами Лхасы, где нет ни больниц, ни кислородных баллонов. Власть там полностью в наших руках. Нас никто не остановит. — Далай-лама об этом знает? Тиецин остановился и впервые нахмурился. — Разумеется, нет. Его святейшество — величайший из живущих тибетцев. Величайший из всех людей. Он — воплощение Авалокитешвары. [23] Но не его миссия — спасать Тибет. Наоборот, он сам завоевал мир. Заявил, что ему не суждена реинкарнация. А если суждена, он возродится не на Тибете. Вы понимаете, что это значит? — Вы и ваше движение вынуждены самостоятельно защищать Тибет? — Нет, Тибет мы уже потеряли. Мне и моему движению нужно самостоятельно вернуть его обратно. Ухватить из-под носа двух миллиардов китайцев. — Сколько жизней это займет? — Это единственное неизвестное во всем уравнении. Но несущественное. Мой следующий вопрос затрагивал чувствительный моральный аспект. Пусть цель очень достойная, но Тиецин участвовал в трафике отравы в больших количествах. Мне не пришлось спрашивать. Он произнес почти извиняющимся тоном: — Я следую дхарме. Это все, что я могу вам сказать. В конце концов, я — непостижимая тайна. Мы остановились: наши три с половиной круга вокруг ступы были завершены. Теперь мы оказались на востоке. Когда пожимали друг другу руки, Тиецин стиснул мою ладонь двумя сохранившимися пальцами. — Мы отправим товар по любому адресу в Таиланде, Лаосе, Камбодже или Бирме. Название офшорного банка обсудим позже. Мы бы предпочли Лихтенштейн. Я уже собрался уходить, но его пальцы не позволяли отнять руку, пока я не посмотрел ему в глаза. Ему захотелось еще раз проделать тот же трюк, и я увидел все снова — на этот раз в виде удивительно четкой миниатюры в его зрачках: черную ступу, молнию, ярость. — Рад был познакомиться. — Он повернулся и, вращая колеса, пошел на новый круг. Мне следовало уйти, ноя, по своему невежеству желая, чтобы он вернулся, смотрел ему вслед. Тиецин так и поступил. Встал передо мной и опять закатил глаза, словно ему претило читать наставления, но другого выбора нет. — Вот единственный реальный совет: забудьте о Восьмеричном пути, если он неприменим к вашей ситуации. Станьте одним из тех, кто собрался на Дальний берег. Будда не даст и разбитой чаши для подаяний за то, как вы туда доберетесь, но сделайте это, пока не поздно. Времени осталось не много. Это все, что я могу вам сказать. Затем он ушел. Глава 9
Когда издательства начнут выпускать пособия для консильери, там будет прописана главная истина: сделал дело — уноси ноги. Любой порядочный мафиозо на моем месте вскочил бы в ближайший самолет и смылся. Даже работающий на договоре подряда посредственный консильеришка сообразил бы так поступить. Даже заурядный головорез, которым движут одни животные инстинкты, побежал бы в кассу авиакомпании «Тай эйр» в Дурбар Марг и поменял бы билет, чтобы скорее лететь к полковнику Викорну и сообщить замечательную новость, что в ближайший месяц нам для продажи поступит несметное количество отравы. И ее, наверное, хватит, чтобы выбить из игры нашего основного конкурента генерала Зинну. А я как поступил? Побежал, но не в аэропорт, а в книжный магазин для паломников в районе Тамель. (Не забывайте, в каком я оказался положении: меня, несостоявшегося монаха, втравили в нечестивое дело, за которое я был в ответе лишь частично. Если для тебя, фаранг, это звучит как трусливая попытка оправдаться, постарайся поставить себя на место азиата, главы семьи.) |