Книга Вглядись в его лицо, страница 79 – Лиза Скоттолайн

— Все понятно. — Рон присел на край кровати.

Элен разглядела взъерошенную бороду и ласковые глаза на морщинистом лице.

— И не смотрите на меня так.

Рон печально улыбнулся.

— Ладно, буду адвокатом, а не другом. Я знаю, что случилось, я прочел документы.

— Какие документы?

— Постановление суда, которое тебе вручили в больнице, — уточнил Марсело. Он стоял за спиной у Рона, скрестив руки на груди.

Элен наморщила лоб. Она ничего не помнила. Ну и ладно…

— Итак, можно ли что-то предпринять?

Рон ответил не сразу.

— Ничего.

Элен изо всех сил старалась держать себя в руках.

— Я имею в виду процесс передачи.

— А конкретнее?

— Все произошло так… быстро. Внезапно. Дома у него одежда, игрушки, книги, диски, кот…

Элен приказала себе остановиться. Уилл будет скучать по Орео-Фигаро. Может быть, ей разрешат передать мальчику хотя бы кота?

— Почему нельзя облегчить для него переходный период? Ради него, а не ради меня! — Она вспоминала, что ей говорили в больнице агенты ФБР.

— Исключено, Брейверман и слышать ничего не желает. Я уже побеседовал с Майком Кьюсаком. Он известный адвокат из фирмы «Морган, Льюис». Насколько я понимаю, мистер Брейверман — человек состоятельный.

— Да.

— Так вот, он пустил в ход тяжелую артиллерию. По закону вы можете сделать так, как хотите, то есть облегчить для мальчика переезд, только с согласия родного отца. А он категорически не согласен. По словам его адвоката, в сложившихся обстоятельствах его клиент вам не доверяет.

— Но ведь дело не во мне!

— Я вас понимаю, и вы тоже поймите. Брейверман не питает к вам личной вражды. — Рон похлопал ее по руке. — Ему нужно ехать домой, хоронить жену. И во многих отношениях начинать жизнь заново. Так сказать, склеивать осколки.

Что-то екнуло у Элен в груди.

— Я все понимаю, но что, если так будет хуже для Уилла? Вдруг, совершенно неожиданно, он попадает на похороны матери, видит горе отца… Да он просто с ума сойдет!

— Вы снова фантазируете. Вы не знаете, что лучше для ребенка, а что нет. Не забывайте, в вашем случае речи об интересах ребенка не идет. Брейверман его родной отец и может поступать с сыном как хочет. — Рон посмотрел ей прямо в глаза. — По-моему, вам тоже пора склеивать осколки. Смиритесь! Утешайтесь тем, что Уилла будут любить, о нем прекрасно позаботятся. К мальчику уже пригласили педиатра и психотерапевта, специалиста по детским неврозам.

Элен из последних сил старалась не расплакаться. Ей снова не хватало воздуха. Уилл попадет в руки целой кучи врачей-специалистов, но у него не будет матери. Что тут скажешь?

— Со временем он успокоится.

— Он не вещь, чтобы передавать его из рук в руки. Он ребенок, он чувствует, он страдает!

— Дети быстро приспосабливаются.

— Терпеть не могу, когда так говорят, — парировала Элен резче, чем собиралась. — Конечно, нам, взрослым, так удобнее. Мы говорим так, когда думаем, будто с чувствами ребенка можно не считаться, потому что они нам только мешают. А знаете, Рон, как оно бывает на самом деле? Дети приспосабливаются, но рано или поздно старые раны снова начинают кровоточить. И они вспоминают прежние обиды. А знаете, кто от них страдает? Нет, не взрослые. А сам ребенок. То есть Уилл. Он будет страдать, и даже сам не поймет почему. — Элен негромко икнула и прикрыла рот рукой, сдерживая рыдания. — Ему был всего год, когда его увезли от родной матери. Теперь его снова увозят. История повторяется… Неужели нельзя отнестись к нему потактичнее? Разве я о многом прошу?

— У нас нет выбора, и потом, в конце концов, он придет в норму. — Рон похлопал ее по плечу, сжал ей руку.

Марсело ненадолго вышел из спальни, но вскоре вернулся, неся стакан с водой.

— Прими еще таблетку, — велел он, протягивая ей ладонь.

Элен приподнялась, взяла у него с ладони снотворное и запила его целым стаканом воды. Как хочется пить! Как будто она находится в Сахаре…

— Рон, а можно мне позвонить Уиллу? Можно мне хотя бы поговорить с ним?

— Нельзя.

— Вы, наверное, шутите.

— Нет. — Рон покачал головой. — По мнению психолога, лучше сразу оборвать все отношения.

— Для кого лучше? Для них или для него? Меня обвинили в эгоизме, но эгоисты они, а не я!

— Я вам сочувствую, но мы ничего не можем поделать.

Элен надеялась, что снотворное подействует быстро.

— Как по-вашему, где он сейчас?

— Кто, Уилл? Пока еще здесь, в Филадельфии. Они пробудут здесь до тех пор, пока не завершится предварительное следствие и коронер не отдаст Биллу тело Кэрол Брейверман.

Сердце Элен кольнула боль.

— Когда все закончится, как вы думаете?

— Через пару дней.

— Зная Билла, могу предположить, что он снял номер в «Ритце» или «Временах года». Скорее всего, все-таки в «Ритце».

— А по-моему, во «Временах года», — возразил Марсело.

Рон нахмурился.

— Послушайте-ка меня, молодые люди! Если вы намерены туда проникнуть, предупреждаю сразу: даже не думайте! Кьюсак предупредил меня: если вы попытаетесь увидеться с Уиллом, они добьются судебного запрета для вас приближаться к мальчику.

Марсело нахмурился.

— Просто не верится, что люди могут быть такими жестокими.

— Так бывает. — Рон пожал плечами. — Кьюсак говорит, что Брейверман пытается защитить своего ребенка, и я ему верю.

— От кого защитить? От меня?

— Да.

Элен старалась рассуждать здраво, но голова отказывалась переварить услышанное.

— Значит, мне и правда нельзя звонить Уиллу?

— Да. Детский психолог, которого они наняли, считает, что ваши звонки будут отвлекать мальчика и помешают ему наладить отношения с родным отцом.

— Ничего себе детский психолог!

— Можно найти специалиста, который скажет все, что вам угодно.

— Значит, нам тоже нужно найти соответствующего специалиста.

Рон покачал головой:

— Нет, ведь в вашем случае спор о ребенке не имеет места. Вы не имеете на него никаких прав. Они победили. Если это вас утешит, то… я попросил их через неделю сообщить вам о состоянии мальчика, физическом и эмоциональном, и они согласились.

— Как великодушно с их стороны! — Несмотря на то что снотворное уже начинало действовать, Элен душил гнев.

— Давайте смиримся с тем, что есть, и начнем плясать оттуда.