Книга Лучшая половина мафии, страница 148 – Линда Ла Плант

Лаборант застонал, но отнес футляр к длинному столу, за которым работали трое мужчин. Пирелли пошел за ним.

— У вас есть что-нибудь по тому отчету, который я вам вернул?

Ассистент достал из шкафа папку.

— Да. Тип неиспользованного патрона, найденного в клубе «Армадилло», совпал с типом пули, которая разнесла череп Кароллы. Осколки, извлеченные из трупа, имеют ту же нарезку, что и неиспользованный патрон. Мы определили, что она была сделана сверлом, который нашли у оружейника. Такая же нарезка, сделанная сверлом того же типа, была на осколках пуль, от которых погибли дети Лучано и Палузо.

Пирелли перебил:

— Как вы думаете, из какого оружия стреляли в детей? Мог это быть «магнум» сорок четвертого калибра? Тот самый, который я вам сейчас принес? Он заряжен. В патроннике две пули.

Ассистент резко захлопнул папку.

— Послушайте, мы и так уже работаем сверхурочно! У нас здесь столько пулевых осколков, что и не сосчитать. Оставляйте оружие, мы его проверим, и я сообщу вам результат. А строить догадки — это уже ваше дело.

Пирелли посмотрел на ассистента в упор и зашагал к выходу. Парень крикнул ему вдогонку:

— А отпечатки пальцев? Вы хотите, чтобы мы отдали револьвер на дактилоскопию?

Пирелли замялся, потом кивнул. Он так торопился принести свою находку в лабораторию, что совершенно забыл про отпечатки пальцев.

— Да. К нему никто не прикасался.

— Кроме вас, разумеется? Вам известно, что он заряжен, значит, вы его трогали, верно?

Пирелли покраснел.

— Да… У вас есть мои отпечатки, вы сможете их исключить… И вот еще что… Вы молодцы, ребята!

Пирелли ушел, и ассистент буркнул себе под нос что-то непристойное.

Пирелли с раздражением увидел, что Анкора опять сидит за его пишущей машинкой.

— У тебя что, нет своего кабинета?

Анкора усмехнулся:

— Уже нет. Это не кабинет, а обувная коробка в конце коридора. Как прошел день?

— Удачно, и он еще не закончен. А ну посмотри, что мне дал один монах, под строгим секретом. Это старая фотография Луки. Ему здесь лет двенадцать-тринадцать. Увеличь ее — может быть, она нам поможет. На ней видно, что у него очень светлые, почти белые, волосы и голубые глаза. Рост — около пяти футов десяти дюймов, вес — примерно десять с половиной стоунов. По словам брата Гвидо, он очень силен.

Анкора посмотрел на снимок и сморщил нос.

— Боже мой, кто это в инвалидном кресле — неужели ребенок?

— Да. Это, дружище, сын Пола Кароллы, Джорджио Каролла.

У Анкоры отвисла челюсть. Пирелли кивнул на снимок.

— Каролла усыновил Луку и увез его в Америку, когда тому было двенадцать или тринадцать лет — никто не может назвать точный возраст: свидетельства о рождении нет. Но усыновление состоялось после того, как умер этот несчастный уродец. — Внезапно он снял телефонную трубку и набрал номер архива. — Это Пирелли. Вы не могли бы найти сведения о ребенке? Мне известно лишь, что он был светловолосым и звали его Лука. Фамилии не знаю. Но он занимался нехорошими делами. Однажды его привели в полицию с бандой малолетних портовых хулиганов. Четверых из них осудили за кражу, сбыт наркотиков и тусовки возле гей-баров. Мальчика отпустили: он был еще слишком мал — лет пять-шесть — и нуждался в лечении. Его отправили в старую больницу «Назарет». Это было в шестьдесят пятом или шестьдесят шестом году.

— Вы можете назвать фамилию полицейского, который их арестовал?

— Нет. Я сказал вам все, что знал. Проверьте, может быть, «Назарет» даст какую-нибудь информацию.

— Старая больница, которая сгорела десять лет назад? Вы что, издеваетесь?

Пирелли засмеялся и сказал, что это была проверка. Он знал: здесь вряд ли удастся что-нибудь раскопать, но от отчаяния хватался за любую, даже самую призрачную, зацепку. А вдруг? Вдруг кто-нибудь навещал мальчика до того, как отец Анджело забрал его в сиротский приют? Он крутанулся в кресле и только тут заметил на своем столе докладную записку Бруно Ди Маццо. Взяв ее, он внимательно прочел текст, потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

— О Господи, ну и дела! Ты читал? — Анкора покачал головой. — Это от Бруно, из дела об убийстве Лучано. Тут говорится, что шеф-повар «Сан-Лоренцо» — того ресторана, где отравили всю семью Лучано, — так вот, шеф-повар был застрелен, по данным баллистической экспертизы, из «магнума» сорок четвертого калибра! — Он пролистал отчет и вновь вернулся к первой странице. — Застрелили только шеф-повара. Когда был сделан этот отчет?

Анкора пожал плечами:

— Давно, месяцев восемь-девять назад. Двое были убиты из пистолета «хеклер-и-кох». — Он чихнул и громко шмыгнул носом. — Кажется, я простудился… Охранников нашли в колодце, но трупы уже разложились. Еще один официант, мойщик посуды, исчез бесследно. Полагают, он был наводчиком. Там орудовало человека три — может, четыре, — судя по следам, найденным у колодца. Джо… Джо, ты меня слушаешь?

Пирелли стоял с открытым ртом.

— Ты не поверишь. Я только что привез из монастыря револьвер. Он принадлежал Луке Каролле. Это «магнум» сорок четвертого калибра…

Анкора выпучил глаза:

— Ты шутишь?

— Нет, черт возьми! Свяжись с лабораторией. В этом отчете нет никаких подробностей о пуле. Выясни, была ли на ней нарезка сверлом, как на остальных.

Анкора взялся за телефон, а Пирелли, потный от волнения, начал расхаживать по кабинету. Сын Палузо, двое детей Лучано, Пол Каролла, шеф-повар ресторана — неужели всех их убил один и тот же человек? А пули с характерной нарезкой — своеобразная визитная карточка убийцы… Что, если тот же человек отравил Роберто Лучано и его сыновей?

Пирелли остановился перед фотографией двоих мальчиков Лучано.

— В котором часу были убиты дети Лучано? Предположительно в девять, в девять пятнадцать — так?

— Кажется, их обнаружили не раньше одиннадцати. Дай-ка я проверю…

Пирелли взъерошил волосы пятерней.

— Мужчины семейства Лучано были найдены после одиннадцати… Шеф-повар, официант — в какое время убили их? У тебя есть эти сведения?

Анкора с шумом выдвигал и задвигал ящики в поисках нужной папки. Наконец он нашел ее, пролистал страницы и всплеснул руками.

— Время здесь не указано. Отчет не закончен. Разгильдяи!

Пирелли выхватил папку.

— С этим я сам разберусь, а ты возвращайся в Нью-Йорк. Скажи, что мы не можем проследить лет шестнадцать из жизни Джорджио-Луки Кароллы. Передай наши извинения и попроси, чтобы нам достали более позднюю его фотографию.

— Ладно, сделаю.

Пирелли задержался в дверях.