Книга Лучшая половина мафии, страница 169 – Линда Ла Плант

— Нет…

— Тут есть неплохая кофейня — на углу, рядом с Пьяцца дель Дуомо… пожалуйста!

Пробка на дороге слегка рассосалась, и машина стала набирать скорость.

— Я буду там, буду вас ждать…

«Роллс-ройс» влился в гудящий поток автомобилей и скрылся из виду.

София откинулась на сиденье и только тут вспомнила, что с утра ничего не ела.

— Отвези меня к Пьяцца, — велела она Луке.

— Нет, нам надо возвращаться. Уже поздно.

Удивленная София расхохоталась:

— Делай, что я тебе говорю, и не спорь.

— А как же Грациелла?

Она начала злиться:

— С Грациеллой все в порядке. Если ты так переживаешь, можешь ей позвонить. И для тебя она синьора Лучано.

Лука выбрался из транспортного ряда и затормозил у обочины.

— Вам не нужно с ним встречаться. Мы сейчас поедем домой.

София взялась за ручку дверцы.

— Иди поешь чего-нибудь. Заберешь меня через час, понятно?

Она вышла из машины, не дав ему возразить. Бледный от гнева, Лука силой вклинился обратно в дорожный поток, чуть не столкнувшись с другим водителем. Оба высунулись из окон и принялись кричать друг на друга.

Пирелли ждал в кофейне. Когда вошла София, лицо его просияло улыбкой. Он не надеялся, что она придет.

Он выдвинул стул и помог ей снять шубку. На сей раз это был соболь, но Пирелли не интересовался мехами и просто бросил шубку на свободный стул.

— Вы прекрасно выглядите.

Она улыбнулась и взяла меню.

— Я и не знала, как сильно проголодалась. С раннего утра во рту ни крошки. Дорога была долгой.

— Вы сегодня приехали из Рима?

— Да, меня привез мой шофер.

Они заказали еду, и он сказал ей, что был в Риме по делу, которое закончилось безрезультатно, а теперь вот заехал в Милан — просто чтобы проверить свою пустую квартиру. Пирелли ни словом не обмолвился о том, что его жена и сын сейчас в Палермо, и София решила, что он холостяк. Она обнаружила, что ей приятна эта неожиданная встреча.

— Вы еще долго пробудете в Палермо? — спросила она.

— Трудно сказать. Может быть, несколько месяцев. Сначала я приехал туда, чтобы расследовать только одно дело, но оно здорово разрослось.

Лука наскоро съел сандвич, выпил чашку кофе и вернулся в машину. Он сидел, то и дело поглядывая на часы. Когда час уже почти прошел, в салоне зазвонил телефон.

София сказала, чтобы он возвращался в Рим без нее, потому что она задержится. Она уже звонила Грациелле, так что ему не стоит тянуть с отъездом.

Лука был вне себя от ярости.

— Я сейчас приеду в кафе.

— Не надо. Меня там нет.

— А где вы?

— В опере. Увидимся вечером.

Она повесила трубку. Лука сидел совершенно ошеломленный. В опере? Он сжимал руль побелевшими пальцами, полный бессильной ярости, ревности и подозрений. Почему она ушла с этим мужчиной? Кто он такой? Ее любовник?

Когда Лука обдумал все до конца, на него снизошло ледяное спокойствие. Ничего, он делом докажет Софии, кто самый важный человек в ее жизни!

Он развернул машину и поехал обратно, к бывшему складу, в котором теперь размещалась модельная фирма Нино Фабио.

Пытаясь связаться с Пирелли, Анкора сначала позвонил на его миланскую квартиру, потом в полицейское управление Милана. Там его не видели с утра и предполагали, что он на обратном пути в Палермо.

Анкора повесил трубку и стал печатать краткий отчет о трупе, найденном на многоэтажной автостоянке. Убитый был опознан как Джозеф Рокко, известный мафиозо, член семейства Корлеоне.

Смерть наступила больше суток назад в результате удара по голове. На шее были обнаружены рваные раны, нанесенные пока не установленным предметом.

Однако ружье, без сомнения, было именно то, которое они искали: трость с набалдашником в виде лошадиной головы разбиралась на три отдельные части, а в собранном виде превращалась в огнестрельное оружие, рассчитанное на одну пулю. Труп Рокко был одет, но брюки были спущены к лодыжкам, а в заднем проходе торчала эта самая трость. Анкора пока не знал, есть ли на ружье отпечатки пальцев.

Оперный зал был полон. В тот вечер давали «Риголетто», и Пирелли восторженно внимал музыке. София сидела в темноте, спрашивая себя, зачем она вообще сюда пришла. Это какое-то безумие! Странно, что она согласилась выпить с ним кофе, не говоря уж о совместном походе в театр. Чем больше она думала над этим, тем сильнее ощущала нелепость своего положения. Джонни сейчас, наверное, уже на полпути к дому… Она начала прикидывать, как ей лучше добраться до Рима, и в голове у нее застучало. Она обернулась к Пирелли.

В эту минуту он тоже обернулся к ней и улыбнулся. Они сидели, соприкасаясь плечами, и его близость вызывала в ней удивительное чувство приятного умиротворения.

— Мне надо идти… А вы, пожалуйста, оставайтесь.

Пирелли встал и пошел за ней по ряду. В фойе он спросил, что случилось.

— Нет-нет, ничего не случилось, просто мне надо ехать домой. Я сделала глупость, решив остаться. Простите. Идите в зал, прошу вас.

Удрученный, он тем не менее взял ее под руку, и они вышли на улицу. София вновь ощутила приятный покой. Высвободив руку, она накинула шубку.

— Холодно…

Пирелли не знал, что сделать, что сказать.

— Знаете… — смущенно пробормотал он, — я живу совсем недалеко отсюда.

Она быстро взглянула на него и отвернулась. Он покашлял.

— Э… мы можем поехать ко мне, и там я посмотрю расписание поездов.

Не дожидаясь ответа, он остановил такси, и они поехали к нему на квартиру, куда именно — она не имела понятия. Совершенно растерянная, София забилась в дальний угол такси, подальше от него.

Пирелли молча смотрел в окно. Он был растерян не меньше и старался не встречаться с ней глазами, боясь выдать свое смятение.

Они пешком поднялись на третий этаж. В подъезде не было швейцара, да и сама квартира не блистала особой роскошью.

София стояла посреди чисто прибранного холла, не снимая шубки. Он же сбросил свое пальто и стал смотреть расписание. Наконец она села на край дивана и закурила.

— У вас есть коньяк?

Он немедленно отложил справочник и подошел к бару. Казалось, ее совсем не интересовала его квартира в отличие от большинства знакомых ему женщин, которые первым делом осматривали обстановку и хвалили его вкус. Она просто была здесь…

Он протянул ей рюмку коньяку. София обхватила ее обеими руками и стала пить, не глядя на него. Когда она заговорила, он с трудом понял смысл ее слов: