Онлайн книга «Нарисованная смерть»
|
– Я спускаюсь. Лиза, стоя посреди комнаты, смотрела, как он натягивает кожаную куртку. – Прости, что разбудил тебя, Лиза. Не пойму, почему он не мог позвонить на мобильный. – Ничего, я не спала. Случилось что-нибудь? – Да, убили еще одного человека, и, по-видимому, это связано с моим племянником. – Неприятно. – Чего уж тут приятного. Надеюсь, на сей раз мне хотя бы удастся найти зацепку, которая выведет нас на этого психа. Они стояли друг перед другом в комнате, которая не принадлежала ни ему, ни ей. У Лизы странно блестели глаза. – Я не знаю, что говорят в таких случаях. – Ты же сама меня научила недавно. Ничего не надо говорить. Все, что можно сказать, мы уже слышали сотни раз. Он вышел и постарался бесшумно закрыть дверь, как будто от стука мог треснуть смысл этих слов. Лифт оказался не на его этаже, и он решил спуститься пешком. Музыки в квартире под ним не было слышно. Он прошел мимо двери, с грустью подумав о Конноре Слейве, который отныне обречен петь, лишь когда кто-нибудь нажмет клавишу воспроизведения. Он вышел из подъезда, как раз когда на противоположной стороне остановился служебный «форд». Джордан нырнул под дождь, перебежал улицу и увидел, как перегнулся сидящий за рулем Буррони, чтобы открыть ему. Джордан втиснулся в машину, пропахшую мокрой кожей, и захлопнул за собой дверцу. Сквозь мельканье дворников он увидел освещенный квадрат своего окна и застывшую в нем фигуру Лизы. Присутствие и одновременно отсутствие. Буррони проследил за его взглядом и тоже добрался до освещенного окна. – Твое окно? – Да. Буррони больше ничего не спросил, как будто угадав, что ему ничего больше говорить не хотелось. Когда машина оторвалась от тротуара и от взгляда Лизы, Джордан вспомнил, как проснулся на следующий день после их странного знакомства. Он открыл глаза и тут же учуял нечто непривычное для своего жилища: аромат кофе, который сам не варится. Он встал с постели, натянул джинсы и майку. Перед тем как выйти, глянул на себя в зеркало ванной и увидел то, что ожидал увидеть: свою физиономию, которой вчера изрядно досталось. Он умылся и вышел в гостиную к Лизе Герреро. И вновь ему показалось, что воздух словно бы разрежен в помещении, где находится… он или она? Воспоминание об этой мысли смутило его точно так же, как в тот момент, когда она явилась. Зато ни в глазах, ни в голосе Лизы не было и следа памяти об их вчерашнем разговоре. Только улыбка. – Доброе утро, Джордан. Нос и глаз я вижу. А сами как себя чувствуете? – Ни носа, ни глаза не чувствую. Вернее, чувствую, но стараюсь к ним не прислушиваться. – Отлично. Кофе хотите? Она уселась за стол, накрытый на двоих. – Я заслужил такую привилегию? – Сегодня первое утро моего первого посещения Нью-Йорка. Я тоже ее заслужила. Вам яйца вкрутую или всмятку? – Я и на завтрак могу рассчитывать? – Ну конечно. Пансиона без завтрака не бывает. Лиза подала яйца, хлеб и кофе. Они позавтракали в молчании, опасаясь нарушить равновесие, подернутое ледком, который хотя и треснул, но не раскололся совсем. Каждый нес в голове невидимую облачность своих мыслей. Лиза первой нарушила этот мирный уют, открыв дверь во внешний мир. – Только что по телевизору говорили про вашего племянника. – Еще бы. Теперь такое начнется. – А вы что будете делать? Джордан ответил жестом, включающим в себя весь мир и ничего в отдельности. – Сперва поищу себе пристанище. К брату в Грейси-Мэншн переселяться не хочу – слишком уж на виду. А мне надо поменьше мелькать. На Тридцать восьмой есть небольшая гостиница… – Послушайте, у меня к вам предложение. Поскольку проблема моего мужа устранена… Горячая волна внутри. Джордан надеялся, что эта волна не прокатилась по его лицу. Лиза же продолжала как ни в чем не бывало: – Я только что приехала и хочу немного побыть туристкой, прежде чем определяться с работой. Поэтому дома буду бывать нечасто. Что до вас – разумеется, эта история рано или поздно кончится, и вы уедете, куда собирались. А пока живите здесь. – Она помолчала, чуть склонив голову набок. В глазах молнией сверкнул вызов, на миг расплавивший подернутое патиной старинное золото. – Если, конечно, для вас это не проблема. – Нет, что вы. Джордан ответил чересчур поспешно и тут же обругал себя идиотом. – Ну что ж, тогда я думаю, мы можем перейти на «ты». Джордан понял, что это уже не предложение, а данность. Лиза поднялась и начала убирать со стола. – Выходи, не мешайся. – Тебе помочь? – Да ты что! У тебя наверняка есть дела поважнее. Джордан взглянул на часы. – И правда. Пойду приму душ и помчусь. Он направился к себе в комнату, но его на полпути задержал голос Лизы. – Джордан… Он остановился, не поворачиваясь. – В новостях по телевизору говорили и о тебе. Сказали, что ты был один из лучших полицейских Нью-Йорка. – Мало ли что они скажут… – И сказали, почему ты ушел из полиции. Он повернулся и заглянул в глаза, в которых было исполнение всех желаний. Ответ Джордана пролетел через комнату, как окровавленное полотенце, брошенное в угол ринга. – Потому ли, поэтому – какая разница? – …ночью ее телохранитель. Голос Буррони перенес его в исхлестанную дождем машину, что, казалось, повисла между фонарями и их отражением в лужах. – Прости, Джеймс, я задумался. Повтори, пожалуйста. – Я говорю, труп обнаружил сегодня ночью ее телохранитель. Он позвонил в Управление, а я как раз дежурил. Судя по тому, в каком положении найдено тело, это именно то, что ты предсказывал. – Мой брат знает? – Конечно. Ему тут же сообщили, как было приказано. Он велел позвонить ему, если предположение подтвердится. – Сейчас мы это установим. Больше за всю дорогу они не сказали ни слова; каждый ехал со своими мыслями, которые с удовольствием бы оставил дома. Джордан знал Стюарт-Билдинг, это довольно странное здание в шестьдесят этажей, украшенное сверху горгульями, как на Крайслер-Билдинг. Оно возвышалось на Сентрал-Парк-Уэст между Девяносто второй и Девяносто третьей улицами и смотрело на Центральный парк. Фамилия Стюарт означала деньги, настоящие, большие. Старик Арнольд Стюарт нажил состояние на стали во времена Фриков и Карнеги. Впоследствии сфера семейных интересов расширилась: Стюарты вкладывали практически во все отрасли и сделались столпами общества. Когда умерли ее родители – сперва мать, потом, несколько лет спустя, отец, Шандель Стюарт осталась единственной наследницей состояния из великого множества нулей. |