Онлайн книга «Код Бытия»
|
– Итак, я посылаю. – Посылай! Повесив трубку, Ласситер включил портативный компьютер, создал файл, озаглавив его «Гримальди», и напечатал короткое письмо: «Макс, дело трудное, но мне нужна история одного счета в „Швейцарском кредите“ – отделение на Банхофштрассе в Цюрихе. Я думаю, ты мог бы получить эти сведения. Счет открыт на имя итальянца Франко Гримальди. Номер счета Q6784—319. Особенно меня интересует телеграфный перевод, сделанный в июле. Сумма $ 50 000. Мне надо знать, кто его послал. Джо». Ласситер сохранил файл «Гримальди» на жестком диске и перешел в другую директорию, подключившись к шифровальной программе с практически не поддающимся расшифровке кодом. Ведь то, о чем он просил Макса Ланга, было не просто преступлением. Подобное действие граничило с объявлением войны: покушением на священные устои Швейцарии, на самый смысл существования страны – тайну банковских вкладов. Даже разговор на эту тему мог стоить Максу его работы, и Ласситер зашифровал послание на жестком диске. Заботясь о безопасности Макса, более чем о своей, он снабдил зашифрованный файл примечанием «Только для чтения». Это означало, что Макс не мог по ошибке забыть текст в компьютере, такое послание можно было прочитать с экрана, но переписать на жесткий диск или на другой носитель нельзя. Приняв меры предосторожности, Ласситер отправил файл. Когда он приедет в Женеву, его уже будет ждать ответ. А может быть, и нет, ведь дело очень серьезное. На следующее утро, завтракая в своем номере, Ласситер позвонил Риордану. – Мог бы и не звонить, – заворчал Риордан. – Что значит ввести в курс дела? Вводить-то некуда. У меня ничего нет. Ноль! Могу лишь сказать, что машину медсестры нашли в кювете к северу от Хагерстауна. – А Гримальди? – Растворился. Это слово использовали газетчики, и теперь использую я. О’кей? И это полная катастрофа. Полицейский убит при исполнении служебных обязанностей – второй за неделю. Рождество, а у нас похороны. Двое похорон! Подумай только, у нас имеется «мужественная вдова» номер один, «мужественная вдова» номер два и куча сирот. И кого мы ищем, спрашивается? Преступника с мордой как шкура запеченного поросенка. И его, представь себе, никто не видел. Не видел, и все. – Риордан фыркнул и после короткой паузы спросил: – А что у тебя? Может, хоть ты немного разгонишь тучи? И где ты, дьявол тебя побери? – В Швейцарии. – Ха! – Только что приехал из Рима. – Без шуток? Ну и что ты разнюхал в Риме? – Я узнал, что Гримальди претерпел некую религиозную трансформацию. Ликвидировал все свои активы. Пожертвовал деньги на благотворительность. – Ты издеваешься? – Вовсе нет. На другом конце провода воцарилась тишина, затем детектив присвистнул: – Религиозная трансформация. Охренеть! Цуз оказался на удивление красивым городом – этакий денди, небрежно прислонившийся к горе. На узких улочках стояли добротные дома шестнадцатого века, окрашенные в кремовые, светло-коричневые или серые тона, каждый украшали массивные деревянные двери. По тротуарам под мелким дождем торопились щегольски одетые люди. Обратившись к подробному плану города, Ласситер с трудом нашел нужный дом, от него до центра было минут десять хода. Однако, несмотря на план и небольшие размеры города, Ласситер дважды терял направление, и ему приходилось расспрашивать прохожих, путаясь в огрызках своего немецкого. Он прошел через площадь с простым, абсолютно квадратным фонтаном, разительно отличавшимся от фонтанов Рима. Единственным его украшением было скульптурное изображение медведя с отрубленной лапой – эмблема одного из старинных швейцарских родов. Наконец Ласситер увидел дом, который искал. Трехэтажное шале с бронзовой пластинкой, прибитой к дверям, наверняка более древним, чем Соединенные Штаты. На пластинке было начертано: Гюнтер Эглофф, директор Salve Caelo Северное отделение Католического сообщества Пия VI. Ласситер постучал, и из домофона рядом с пластинкой послышался голос, спросивший по-немецки: «Кто там?» Ласситер назвал себя, и через несколько секунд дверь открыл средних лет человек, на вид весьма преуспевший в жизни. Умеренное брюшко, дорогой кашемировый свитер, меховые шлепанцы на ногах. В одной руке человек держал очки, а в другой – бокал красного вина. Из глубины дома доносились оперная музыка и легкий запах горевших в камине поленьев. – Что вам угодно? Ласситер не знал, как начать. Его история на фоне здешнего буржуазного покоя казалась совершенно нелепой. Убийства. Поджог. Бездарный фильм ужасов. – Вы говорите по-английски? – Немного. – Потому что мой немецкий… – Да-да. Чем могу быть полезен? – Речь идет о владельце этого дома – мистере Гримальди. На лице человека промелькнуло выражение неподдельного изумления, затем он улыбнулся и, открыв дверь пошире, сказал: – Проходите, пожалуйста. Вы, наверное, замерзли. Ласситер поблагодарил и, переступив порог, еще раз представился. – А я – Эглофф, – ответил мужчина, провожая его в огромную комнату, где господствующее положение занимал массивный, сложенный из известняка камин. – Не желаете вина? – Большое спасибо. Не откажусь. Хозяин тем временем выключил музыку Пуччини, взял кочергу и, поковыряв ею пылающие поленья, произнес: – Боюсь, вы ошиблись. Вот уже несколько лет мистер Гримальди не является владельцем этого дома. – Вот как? – Да. Позвольте задать вопрос. Вы – американец или канадец? – Американец. – Скажите, вас интересует дом или мистер Гримальди? – Гримальди. – Понимаю. – Эглофф наполнил бокал вином и протянул его Ласситеру. – Я – детектив. Хозяин вскинул брови и переспросил удивленно, но весело: – Детектив? Внимание Ласситера привлекла висящая на стене карта какой-то горной страны. Эглофф, перехватив взгляд гостя, спросил: – Вы можете догадаться, где это? – Наверное, в России, – пожал плечами Ласситер. – Возможно, в Грузии. – Это Босния. В последнее время мы работали там очень активно. С беженцами. – Мы? – Salve Caelo. – Простите, но… – покачал головой Ласситер. – Благотворительность. Дела милосердия. Мы весьма активно трудимся на Балканах. – Понятно, – пробормотал Ласситер, припомнив паспорт Гримальди и его многократные посещения Загреба и Белграда. |