Книга Мистерия убийства, страница 84 – Джон Кейз

Дора, приподняв с лёгким стоном левую ногу, осторожно прикоснулась кончиком пальца к одному из сверкающих ногтей.

— Я могла бы рассказать о Байроне гораздо больше, но мои ногти высохли. — Она потрясла в воздухе расслабленными руками и продолжила: — Думаю, нам не помешало бы съездить к Ральфу. На пару мы с ним вспомним гораздо больше. Он очень хорошо знал это семейство. Работал вместе с Клодом на морских платформах. Но особо они сошлись на почве рыбалки.

Дора попросила нас подождать и появилась пять минут спустя. Бигуди по-прежнему оставались в волосах, но специальные сандалии для педикюра она сменила на новые кроссовки фирмы «Нью Бэланс».

— Неужели мы пойдём пешком? — бросив взгляд на её обувь, спросил Пинки.

— Ни за что, — ответила она. — Я жуть как хочу прокатиться на этом автомобиле.

* * *

Ральф настоял, чтобы мы выпили чаю со льдом. Он подчёркнуто осторожно раздал нам стаканы, а затем, извинившись, сказал, что ему надо «кое-что принести». Мы остались ждать его возвращения в миниатюрной, сплошь заставленной мебелью гостиной. Вскоре хозяин появился с двумя запылёнными фотоальбомами в руках.

— В то время я был просто болен фотографированием, — пояснил он, переворачивая страницы одного из альбомов. — Вот… — нашёл он нужный снимок. — Это — Клод.

Он показал нам фотографию размером три на четыре дюйма, и мы увидели сидящего на парковой скамье мужчину с длинными бакенбардами на довольно красивом лице.

— А это — Мэри, — ткнул он в изображение сидящей рядом с Клодом скромного вида женщины.

Женщина, слегка повернув голову, с любовью взирала на красивого и ухоженного мальчика. Пробор на головке парнишки был таким прямым, словно его делали по линейке.

— А вот это — наш Байрон, — сказала Дора. — Снимок сделан незадолго до рождения Джо. Она просто с ума сходила от своего старшего. Ты согласен, Ральф?

— Ещё бы. Послушать маму, так мальчик вообще не мог совершить ничего плохого.

— Что бы ни пожелал мальчишка, он получал это тут же. Мама для него ничего не жалела. Любую игрушку, любой велосипед. Игровые приставки «Нинтендо». Гитару. Батут. Карт. И вы не поверите — тёмные очки за две сотни баксов. Одежда… одним словом, всё, что душе угодно.

— Клод тоже любил парнишку, но пытался хоть как-то держать сына в узде. Мэри не позволяла мужу даже пальцем прикоснуться к парню или поднять на него голос. И что из этого получилось?

— Я не хочу во всём винить родителей, — вмешалась Дора. — Мэри была милой, как утренняя зорька. Клод тоже был хорошим человеком. Думаю, мальчишка был рождён порочным.

— Может, и так, — согласился Ральф.

Он отыскал снимок, сделанный двумя годами позже. На фото Байрону было лет семь. Мальчик красовался в чёрном костюме и цилиндре, с его плеч ниспадала тёмная, похожая на мантию накидка. За спиной виднелся плакат, на котором красивым шрифтом было выведено: БАЙРОН ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ.

Я помнил слова Кавано о том, что многие иллюзионисты начинали выступать ещё в детском возрасте, и, увидев снимок, похолодел.

— Ах да! Его магические представления! — воскликнула Дора. — Я о них совсем забыла. Байрон продавал билеты за четвертак, и все шли охотно на эти шоу, поскольку Мэри подавала лимонад, сандвичи и картофельный салат. В итоге зрители оказывались в выигрыше.

— Мэри делала потрясающий картофельный салат, — сказал Ральф и дипломатично добавил: — Хотя, конечно, до Доры ей далеко.

— Помнишь, как мы смотрели представления, сидя на складных стульях, которые выставлял перед трейлером Байрон?

— Да, в этом деле он был действительно хорош, — кивнул Ральф. — В таком юном возрасте! Я никогда не мог понять, как он ухитрялся исполнять это дерьмо, прошу прощения за мой французский. Парень, например, клал несколько перьев и пучок травы в ящик, произносил какую-то абракадабру, и оттуда вылетала птица. Я тоже рассматривал ящик. Там не было места для живой птицы.

«Магическая чаша», — подумал я, вспомнив слова Кавано.

— Расскажите нам о его отце.

— Клод работал на морских платформах. Так же как и я. Вкалывал что надо. Мэри тоже не бездельничала, брала бельё для глаженья.

Но, как следовало из рассказа соседей, Клод не часто бывал с семьёй. Вахта на платформе продолжалась шесть недель, после чего следовали три недели отдыха.

— Но и на отдыхе Клод мало бывал дома. Отправлялся рыбачить или ловить креветок. Почти всегда вместе со мной, — со смехом закончил Ральф.

— Байрон в рыбалках участвовал?

— Нет. Это казалось ему скучным, и он предпочитал оставаться дома с мамой.

— А в церковь они ходили? Я слышал, что Байрон выступал как проповедник.

— О да! — сказала Дора. — Они регулярно ходили в церковь, но Байрон по-настоящему ударился в религию лишь после смерти маленького Джо.

— С ним произошла трансформация, — пояснил Ральф.

— Что? — удивилась Дора. — Где ты выкопал это словечко?

— В библейской школе, — покраснел Ральф. — Что-то такое случилось с Павлом по пути в Дамаск. Смерть Джо заставила Байрона задуматься о душе.

— Не знаю, как там насчёт трансформации, но в парня вселился настоящий микроб проповедничества. Он был готов проповедовать каждому, кто соглашался его слушать. Выступал с моста и даже спускался с Библией в руках к причалам, когда рыбаки возвращались после лова креветок. Мэри это не нравилось. Вы, наверное, представляете себе, что за люди занимаются ловом креветок? Пьяницы и всё такое. Но ничто не могло остановить Байрона. Ведь он даже приобрёл известность как целитель. Правда, Ральф?

— Точно. Люди говорили, что парень получил этот дар свыше. — Ральф помолчал немного, а потом заключил: — Но все разговоры о божественном вдохновении — чепуха. Хотя поклонники у него точно имелись. Этот маленький негодяй умел устраивать те ещё шоу. Настоящий шоумен.

— Что вы имеете в виду? — спросил я. — И что в этом случае значит «шоумен»?

— Как-то, выступая с проповедью об «уходе от ответственности», он привёл пример с Понтием Пилатом. И, говоря о том, как Понтий Пилат «умыл руки», поставил перед собой на алтарь прозрачный сосуд с чистой водой. Не переставая обличать Понтия, он намылил руки и погрузил их в сосуд. Вода мгновенно стала кроваво-красной, а слушатели разинули рты. Всё это выглядело жуть как драматично. Байрон воздел к небу руки, с которых капала «кровь», и громогласно провозгласил, что «Пилат не мог смыть кровь с рук своих!».

— Фокус.

— Клод сказал, что трюк заключался в мыле, но эффект был потрясающий. Вы понимаете, что я хочу сказать? А затем, когда произошёл этот случай со щенком… — Он повернулся к Доре и спросил: — Его ведь именно тогда и выкинули из церкви?

— Что это за «случай со щенком»? — поинтересовался Пинки.