Онлайн книга «Синдром»
|
– Ох, простите. Джеф, это миссис Спиарз. – Выпьете чаю? – любезно предложила та. – Нет, спасибо, – ответил Дюран, а квартирантка торопливо пояснила: – Мы очень спешим. Без дальнейших рассуждений они устремились по коридору к ведущей в подвал лестнице, миновали небольшую комнатку-подсобку и оказались у входа в квартиру Эйдриен. Девушка, отворив дверь, остановилась как вкопанная, и Дюран чуть не ткнулся ей в спину. – Господи! – Она совсем забыла, какой в квартире царил хаос. Комната напоминала море после шторма, по которому плавают обломки потерпевшего бедствие корабля. Повсюду валялись вещи: книги, кассеты и компакт-диски, диванные подушки и одежда, туфли, одеяла, полотенца и вазы. И поверх всего, точно пенные барашки на волнах, – тысячи клочков бумаги. Бормоча что-то себе под нос, Эйдриен осторожно пробиралась среди битой посуды, кастрюль и сковородок, направляясь к двери в противоположной части комнаты. Дверь подалась не сразу. Пришлось сначала просунуть плечо, а затем уже и самой протискиваться в щель. Гость не стал пытаться куда-нибудь пройти, а просто стоял у двери и с любопытством созерцал окружающее. В мире Эйдриен, несмотря на беспорядок, было гораздо больше колорита, чем в его собственном. Романтические плакаты с изображениями мест из далекого прошлого: курорт Биарриц и «Восточный экспресс» . Дюран нагнулся и поднял с пола книгу, удивившись тематике: путеводитель по Шри-Ланке. Он взял другую и прочел на обложке: «Поездки по Турции». И еще одну: «Маврикий, Реюньон и Сейшельские острова». – Любишь путешествовать? – поинтересовался он. – Нет, – ответила Эйдриен, выглянув из соседней комнаты. – Вообще нигде не бываю. Пока Дюран осмысливал ответ, хозяйка, спотыкаясь, пыталась пробраться сквозь завалы в гостиной. – А почему? – опять поинтересовался гость. – Денег не хватает. – Девушка ненадолго замолчала. – Тебе музыкальная шкатулка на глаза не попадалась? Джефф огляделся и покачал головой. – А ты? – спросила Эйдриен. – Что я? – Поездил по свету? Он задумался. – Да… наверное. – Где бывал? Собеседник пожал плечами: – Не знаю. Эйдриен прошла через комнату, приблизилась к небольшому столику и, пошарив под ним рукой, извлекла инкрустированную деревянную шкатулку. Шкатулка заиграла какую-то знакомую мелодию из французского фильма, когда Эйдриен откинула крышку и извлекла две кредитные карточки вместе с паспортом. – Вуаля! – Мы куда-то едем? – поинтересовался Дюран. – Нет. Просто это единственное удостоверение личности, которое у меня осталось, – объяснила девушка. – Все остальное превратилось в облачко дыма. Она оценивающим взглядом окинула беспорядок, обуреваемая желанием задержаться на пару часиков и прибраться. Однако вовремя передумала: безнадежно – чтобы это разгрести, потребуется никак не меньше недели. «Ничего, когда все закончится, времени на уборку будет предостаточно. Ведь больше не придется ходить на работу», – напомнила себе Эйдриен. Она отобрала среди кучи тряпья пару приличных предметов гардероба и захватила из ванной щетку для волос. Лишний раз мелькать перед глазами миссис Спиарз не хотелось, поэтому визитеры вышли через черный ход, миновали аллею и оказались на Маунт-Плезант-авеню. На заправке «Моторес Саброза» купили галлон бензина – и обнаружили розовый талон, поджидавший их на ветровом стекле «доджа». – Еще сотня баксов. Кошмар какой-то! – пожаловалась Эйдриен, изо всех сил топнув ногой, и Джефф, сам того не желая, расхохотался, чем привел свою спутницу в крайнее бешенство. – Этот дрянной город, – грозно проговорила девушка, садясь в машину, – похоже, способен только штрафовать автомобилистов. Куда мир катится? Дюран покачал головой и насмешливо ответил: – Что ж, видимо, нам посчастливилось стать свидетелями заката цивилизации. Операцию запланировали на восемь утра следующего дня, и потому Дюран провел ночь в Колумбийской пресвитерианской больнице. Эйдриен же вернулась в отель «Мейфлауэр» коротать долгие часы ожидания. Как только Дюран прибыл в отделение нейрохирургии, его отдали на попечение сестры, ведающей приемными покоями и поступлением пациентов. Она снабдила его больничной пижамой и халатом по размеру. На запястье Джеффу прикрепили пластмассовый ремешок и отвели в двухместную палату в самом конце коридора. Сестры то и дело забегали в комнату, почти ежечасно измеряя пульс, давление и прочие показатели жизнедеятельности нового пациента. Сосед по палате, весь увешанный трубками, лежал в коматозном состоянии, устремив невидящий взгляд в одну точку. Вечером Джеффри проведал Шоу и познакомил его с нейрохирургом, Ником Аллалином – человеком, напоминающим кролика с розоватым носом, длинными зубами и тонким голосом. Психиатр представил их друг другу, и они обменялись рукопожатиями. При этом Дюрана поразили руки хирурга: удивительно белые, будто после работы он убирал их в ящичек, с длинными мускулистыми пальцами пианиста и безупречным маникюром. Образцовые руки. Джеффу во второй раз объяснили суть процедуры. – Доктор Шоу сделает небольшой надрез в вашей верхней десне и по носовым ходам проникнет в синусоидальную полость. С этого момента он становится наблюдателем. Я буду сидеть в специальном кресле, – рассказывал Аллалин, – возле операционного стола, управляя хирургическим микроскопом. Таким образом, я буду видеть при увеличении, что делают мои руки. Затем мы извлечем объект. – Сколько времени, по-вашему, займет операция? – поинтересовался пациент. – Тридцать – сорок минут. – Доктор Аллалин помедлил и продолжил: – Большую часть времени вы будете находиться в сидячем положении с откинутой головой и пребывать в полубессознательном состоянии. Дюран побледнел. Шоу улыбнулся и заверил: – Вы ничего не почувствуете. Некоторый дискомфорт на следующий день – и только. – Я хотел спросить вас кое о чем, – сказал Аллалин. – Меня интересует ваша предыдущая операция… Что вы можете о ней сказать? – Я не совсем вас понимаю, – удивился Дюран. Нейрохирург нахмурился. – Вы оперируетесь на мозге не впервые. Здесь шрам. Вот он, под губой. – Склонившись над пациентом, доктор зажал его верхнюю губу двумя пальцами и оттянул вверх, чтобы Шоу тоже посмотрел. Когда тот кивнул, Аллалин отпустил губу. Дюран размял рот и сказал: – Полагаю, если бы мне сделали операцию на мозге, я бы запомнил. Шоу кивнул: – Разумеется. Если бы вы не страдали амнезией. – Хм… – Вот именно. Шоу протянул Джеффу еще одну форму на подпись, и доктора ушли. Позвонила Эйдриен, чтобы узнать, как дела. Они недолго поговорили – минут десять, от силы двадцать. Едва успели поздороваться, как начал действовать валиум. И все же, когда они попрощались, сквозь дымку забытья Дюрану показалось, словно в голосе собеседницы прозвучало что-то особенное – тревога, озабоченность, беспокойство о нем. Возможно ли такое? |