Онлайн книга «Ноль-Ноль»
|
— Вот ты говоришь: психическая травма… — как-то неуверенно сказала Каринка. — А если непонятно, что стало такой травмой? — То есть? — Ну, если врач говорит, что похоже на этот вот самый параноид, но с чего все началось, никто не знает? — Карин… Спрашивай конкретней… Но ни черта конкретизировать она не стала. — А проблемы с памятью в таких случаях бывают? — Бывают… Иногда возникает частичная амнезия, как раз на период максимальной выраженности расстройств сознания… — А при черепно-мозговых травмах? — Что — при травмах? — Ну, бывает амнезия? — Очень часто. — А насколько сильная? — Зависит от тяжести травмы, — Фил нахмурился, ему все меньше нравился разговор. — Ушиб… — бывает же ушиб мозга?.. — Он бывает легкой, средней и тяжелой степени. При тяжелых люди, если вообще выживают, часто получают серьезные психические расстройства… — Да нет, по-моему, не тяжелой… — пробормотала она больше самой себе, — средней, что ли… — У кого это? Каринка хмуро взглянула на Фила и молча смотрела так некоторое время, чуть дергая прядь на виске. — У Витьки, — произнесла наконец. — Что с ним? — Его нашли три дня назад… в воскресенье… Где-то недалеко от «Автозаводской», ну, где ЗИЛ и все прочее, сплошные промплощадки… В каком-то заброшенном цеху. Он упал из окна соседнего здания на стеклянную крышу. Пробил ее и свалился на пол. Слава богу, высота не такая уж большая была, насмерть не разбился. Но ноги переломал, руку, осколками еще порезало… Ушиб позвоночника, травма головы… О, черт… — Ну хоть для жизни опасности нет? — Да нет вроде, слава богу… — Где он сейчас? — В Склифе. — В сознании? — Да… Даже разговаривает… — И что? Не помнит, почему упал? — Вообще не помнит, что с ним всю последнюю неделю творилось. Ну и как на этом заводе оказался — тоже… Эта амнезия: как ее — ретроспективная?.. — Ретроградная. — Угу. — Неделю целую? — Он так говорит… Такое может быть? — Да все может быть… Ты навещала его? Сама с ним говорила? — Меня не хотят пускать… Сашка рассказывал. Фил залпом допил вино: — А при чем тут реактивный психоз? Ох, не хотелось ей откровенничать… Или, может быть, впутывать Фила во что-то? В дрянь какую-нибудь?.. И как ей объяснить, что для него лучше впутаться во что угодно, в любую уголовную мерзость, чем умыть руки, дав после работы бесплатную консультацию и предоставив ей расхлебывать собственные ее (не имеющие к нему и не могущие иметь отношения) заморочки?.. И как объяснить это себе самому?.. — Он странно себя вел вот в эту самую последнюю неделю… — Каринка теребила собственные кисти. — Неожиданно взял на работе отпуск за свой счет. Дома, видимо, вообще не появлялся, ночевал у знакомых, причем все больше у каких-то левых, никому не известных. Звонил разным людям со странными вопросами. А сам ни на чьи звонки не отвечал. Говорят, было похоже, он скрывается от кого-то… Эта его… тоже ничего не понимает… — А знакомые, у которых он ночевал, что-нибудь говорят? — Да ничего путного… — она помялась. — И он… мне он тоже пару раз звонил — еще в понедельник прошлый… — Чего хотел? Она посмотрела в стол: — Я трубку брать не стала… Я ж не знала… Да… Тогда тем более понятно… — Ну? — подстегнул Фил после паузы. — А Сашка… ну, он же иногда говорил, что считает Витьку… ну, специфическим человеком… А сейчас он пошел к знакомому психотерапевту и описал ему примерно, что произошло. И этот психотерапевт говорит: похоже на реактивный параноид… А ты что скажешь? — Ну, Карин, что я могу сказать?.. — Фил пожал плечами. — А Витька не мог на самом деле от кого-нибудь скрываться? — От кого?.. — Мало ли… Вдруг в какие-то неприятности попал? — О которых никому не говорил? Ни родителям, ни друзьям, ни брату… ни этой своей?.. Да от кого Витьке-то прятаться? От бандитов?.. Ментов?.. — Она скривилась недоуменно-отрицающе. — Ну ты же представляешь себе Витьку… Фил помедлил: — А это его падение не могло быть на самом деле попыткой самоубийства? Каринка не ответила. Он понимал, что с ней происходит, и не хотел ей потакать. Мало того, что она вообще девчонка впечатлительная, так тут еще и бурные отношения с этим Витькой, в которых они оба, похоже, запутались, и чувство вины. Звонил, помощи, может, хотел, а она не ответила; так даже и в больницу теперь прийти к нему не может… Ясно, что сейчас она ощущает себя обязанной, задолжавшей и пытается принимать участие, хоть каким-то образом… — Ну а менты что? Не знаешь? — спросил он. — Да, видимо, не будут они даже проверку проводить… Несчастный случай, и все. Хрена ли им париться… — Карин, понимаешь… — Фил пробарабанил пальцами по столу. — Гадать, вот как мы сейчас с тобой, — дело бесполезное. Что на самом деле с Витькой случилось, мы не знаем, а нафантазировать тут можно все, что угодно. Если у него действительно амнезировалась целая неделя — это, конечно, очень много, но известны случаи, когда у людей из памяти выпадали годы. А потом все восстанавливалось. Вполне вероятно, он и сам хотя бы отчасти вспомнит, что произошло… И не будем исключать возможность, что он просто не хочет рассказывать об этом и говорит, что все забыл… В любом случае стоит подождать, не суетиться и не пугать самих себя. Глядя в сторону, она как-то принужденно хмыкнула: — Да никто никого не пугает… Я чего тебя парю — просто наслушалась разных слов и хотела понять, что это означает, и все… — Словно вспомнив о почти не тронутой минералке, сделала несколько быстрых глотков и отставила стакан. — Всяко спасибо… — Да не за что… — В нем опять стремительно нарастало чувство, будто что-то упущено. — Ты по-любому звони. Держи в курсе насчет Витьки, и вообще… Она кивнула почти одними веками, чуть улыбаясь — растерянно и упрямо. Филу приходилось лечить от разных зависимостей, но вышло так, что больше всего он занимался наркоманами и за много лет работы в казенных и частных клиниках навидался этого контингента вдоволь, во всей пестроте его химического «генезиса» и во всем однообразии результатов. Дурцефалы-опиатчики, нанюханные герычем, или по-старинке гоняющие по трубам пром, пончик, марфу с Герасимом да вечную свою уксусную готовку. Высохшие, желтушные, гнилозубые, с «дорогами жизни» вдоль вздутых вен в «колодцах», «чичах» и «кукляках»… Нервные, остервенелые потенциальные суициденты из числа висящих на барбитуре: «бешенке»-нембутале, «бормотухе»-барбамиле, люминале и реладорме… Разящие яблочной кислятиной, с тромбофлебитом и концами на полшестого винтовары, мулечники и прочие «стимулянты», верные джефу, карбиду и марцефали до судорожных припадков и «марганцевого слабоумия»… |