Онлайн книга «Слава богу, не убили»
|
Юрка сидел у окна, за которым светились фонари переулков. — Эсэмэс мой не получил, что ли? — осведомился. — Я ж говорил, у меня накрылась мобила. — А, забыл. Я думал перезабиться где-нибудь, где не такая толпа… — Это у тебя что? — Коктейль местный, — хмыкнул Хома. — «Самурайский чай» называется. Сам чего будешь? — Я-то?.. — Кирилл делано задумался, после чего продемонстрировал Юрису, приоткрыв молнию на кармане полара, бордовую пробку пластиковой фляжки «Джеймесона», подаренной кем-то внезапно завязавшему Игнату и отданной тем Кириллу во избежание соблазна. Но для начала, легитимности и стакана ради, он заказал водку. Не спеша, слушая питерские байки, выцедил сто грамм и уже свинтил под столом пробку, как вдруг услышал свое имя. Поднял голову. У их столика стояла, чуть улыбаясь, Женя Уфимцева: — Привет, Кира. — Здорово, Жека, — сумрачно отозвался он, по-прежнему горбясь. — Я смотрю, вроде ты… — она обернулась, махнула, прощаясь, рукой кому-то в другом конце зала. — На презентации был? Кирилл промямлил, что они тут так, без повода, представил Женю с Юркой друг другу. Хома, «Премию Дарвина», как обнаружилось, слышавший, оживился. — Присядешь? — из чистой вежливости предложил Кирилл, ощущая наплыв знакомой малопонятной досады. Женя, к его удивлению, согласилась. Кирилл со вздохом завинтил под столом пробку и незаметно вернул фляжку в карман. Юрка нашел за соседним столиком свободный стул. Обменялись мнениями относительно героини вечера. Кирилл высказался в том смысле, что книжек в последнее время вообще не читает. — Так правда, значит, что писатели из принципа коллег не читают? — осведомилась Женя, насмешливо глядя на него, и Кирилла мазнуло смешанное по тональности предчувствие. Он промычал нечто невразумительное, а Женя, продолжая на него смотреть и слегка улыбаться, объявила: — Я только что «Неуд.» прочла. — А-а… — Кирилл опустил глаза в пустой стакан. Досада резко усилилась. — Мне понравилось, — она качнула тонкими темными бровями. — Спасибо… — Кирилл запрокинул емкость, нехотя уронившую ему в пасть пару капель. — Я так поняла, это не очень новая вещь? — Года четыре как вышла… — Но уже после «Работы над ошибками»? — Угу. Юрка окликнул официанта. Кирилл снова заказал водки, Женя — чаю, объяснив, что она на машине. — Я «Работу» тогда еще читала, — вращательное движение узенькой кисти, — когда тебе эту премию дали, как ее… — «Нацбест», — подсказал ухмыляющийся Юрка. Вид у него был заинтригованный. «Экие мы знающие…» — подумал без всякой радости про Женю Кирилл, борясь с неотвязным подспудным желанием сесть к ней другой стороной. Сейчас к собеседнице обращена была левая половина его рожи с белеющим во всю скулу пластырем на месте фингала. — …Про тебя ж тогда все писали. Я сейчас Гошу спросила: так оказалось, ты — тот самый Кирилл Балдаев, который «Работа над ошибками»… (Мелькнула тут какая-то логическая нестыковочка, какое-то выпавшее звеньице — но Кирилл на это внимания не обратил…) — Ну, «Работа» — это ж так, дурка… — поморщился он, трогая языком раздувшийся флюс. — Я тогда годик проработал в одной фирмочке ублюдочной… по неймингу и копирайтингу, — он угрюмо ощерился. — Не копирайтером, естественно, а корректором — как и главный герой. Но атмосферка там была та еще… В общем, пристебнулся по-доброму над коллегами в сетевом формате. Исключительно в расчете на узкий круг… — А в итоге премию поднял, — поддакнул Хома. — И тираж суммарный тридцать тысяч. Тридцать, да?.. — По документам — двадцать. Спасибо… — он придвинул к себе принесенный стакан. — Но я подозреваю, издательство занизило цифру продаж, чтоб роялтиз меньше платить… — сделал, ни на кого не глядя, хороший глоток. — …И котлы швейцарские, — подмигнул Юрис. Кирилл глянул на «Тиссо» (без десяти одиннадцать) и невольно осклабился. — Я ему всегда говорил, — обратился Хома к Жене, — что уже ради одного этого стоило «Работу» написать. Не ради часов, конечно, а ради того, чтоб твой собственный босс, которого ты опустил тиражом минимум двадцать тысяч, тебе за это — именно за то, что опустил! — при всем конторском народе, мило улыбаясь, их презентовал. — Босс? — усмехнулась Женя. — Это которого в романе дрелью мочат? В порядке работы над ошибками? — Перфоратором, — кивнул Кирилл, в чьей голове водка словно развязала какой-то узелок. — Хохма в том, что я его совершенно буквально описал, даже почти под своим именем. Мне ж, когда я все это катал — непосредственно на рабочем компе, — и правда в голову прийти не могло, что он это прочтет. Даже когда мне издательство вдруг контракт предложило — оно маленькое, питерское, до Рязани его книжки вообще вряд ли доходили… — А тут бабах: «Нацбест», — подхватил Юрка, — и все про него, естественно, узнают, даже и в Рязани, даже и в Кирюхиной конторе, и получается, что ихний коллега, человек из ихней скромной фирмы, какой-то там зачуханный корректор — писатель, знаменитость, автор национального бестселлера! По рязанским меркам вообще круто! С одной стороны, нельзя его не поощрить, не отметить, как мы его ценим. С другой — книжку-то все прочитали. А там, если помнишь, офис ихний описан как гнездо сексуально озабоченных упырей, причем все коллеги и, что главное, начальство — очень такие узнаваемые. То есть надо бы этого Балдаева вышибить немедля и с треском. Дилемма, в общем… — И что начальство? — звякнула Женя о блюдце чашкой. — Сначала перед лицом коллектива, натужно улыбаясь, подарило котлы. А через пару месяцев втихаря выперло… — он хлебнул. — Догадываюсь, что ты не сильно огорчился, — она, усмехаясь, завела рукой прядь за ухо. — Эт’ точно… — Кирилл по-прежнему глядел в стол. Стыдней всего было вспоминать самого себя — того, пятилетней давности, собственную сопливую самоуверенность, наивный азарт, с которым он, безработный и беззаботный, проедая, а больше пропивая свалившиеся с неба премиальные и авторские, писал «Неуд.». А ведь это, пожалуй, было лучшее мое время… — Чего мрачный такой? — осведомилась, наконец, у него Женя. — Я не мрачный — я трезвый… Она присмотрелась: — Боюсь, ты себя недооцениваешь… — А, ты меня еще пьяным не видела… — Много потеряла? — Да, — фыркнул Юрка, — на это стоит посмотреть. Расскажи, Кирюх, как ты батоном гвозди забивал… — Хлебным? — Женя улыбнулась. — Винтажный, видно, был батон… Между верхними передними резцами у нее была небольшая, но заметная щель. |