Онлайн книга «Чучхе»
|
— Сначала я вообще представился старым другом Олега, и мы с ней прекрасно по душам потрепались. Она сама мне вывалила — как она перепугана… Она не понимает, что с Олегом произошло, куда он вдруг пропал… — Чего же вы не ушли? — Ха… Знаете, в чем прикол? Он любил ее, — Рутковский криво осклабился. — Вы что — такой роман, женился через два месяца знакомства, обоих ее детей на себя повесил… А тут — еще несколько часов, и все, он ее забудет навсегда. Я надеялся, что он если не придет, то хотя бы позвонит. — И он позвонил? — Ну, вы, я вижу, и сами все знаете. — Не все. Как вы поняли, откуда он звонит? Еще более кривой оскал: — Она мне сказала. Тая… — Я имела в виду — как вы поняли, что она поняла, где он? — Она взяла трубку. Они совсем недолго разговаривали. И она не спросила: «Где ты?» Любая бы спросила — первым делом. Я сообразил, что она это определила по номеру, с которого звонят. — Он звонил с городского? — Да, из квартиры ее двоюродного брата на Новинском. — А зачем он звонил с городского? Не с мобильного, не с автомата? — Вы у меня спрашиваете? Сглупил… — А почему она вам сказала? Она же уже поняла, от кого Олег скрывается… А! Вот тут-то вы и стали угрожать пистолетом детям! — Что вы думаете, я правда собирался в них стрелять? — В Водопьянова вы высадили всю обойму… — Было бы две — две бы высадил. Ленту пулеметную… После паузы, давясь словами, добавил: — Он очень круто лажанулся, когда решил, что я его не найду… — Н-да, — Кира тщательно затушила сигарету. — Значит, она раскололась. И вы поехали на Новинский. И что дальше? — Звоню в дверь. Слышу — кто-то там есть. Тая сказала, что он в квартире один, брат ее уехал. Не открывают. Я вышибаю дверь. Смотрю — балкон. Он на соседский балкон перелез. Я за ним. Он на улицу, к метро… — К метро? Почему не к машине? — Я тоже не понял. Машина его там же стояла, у подъезда, я видел. Ключи, наверное, забыл. — Ключи были при нем. — Откуда вы знаете? — Протокол читала… Значит, вы преследовали его по улице, на метро. Почему вы не стреляли сразу? Подследственный помолчал. — Там везде народ был. И милиция. Я все-таки сначала надеялся завалить его так, чтобы не попасться. — А когда поняли, что до боя курантов не успеете, — на все плюнули? Он не ответил. Кира перевела дух. Полезла за новой сигаретой. Ну и история. Она уже представляла, какую бомбу из нее сделает. Так что, может, и не напрасен был ее сегодняшний утренний героизм… От одного воспоминания о пробуждении тошнило. Вы гудите всю ночь, накачиваетесь в хлам, падаете засветло… — а в полдесятого вам звонит знакомый следователь и предлагает эксклюзив с психом, открывшим стрельбу ровно в двенадцать на Красной площади. С ментами у их газеты дружба была, конечно, с интересом: причем со стороны ментов не только пиаровским, но и простым денежным. Хотя за такое интервью и денег не жалко. Даже встать с тягчайшего бодуна, сесть за руль со всеми своими промилле… Ладно, доехала — и слава богу. — Но он-то, Водопьянов, — собралась с мыслями Кира, — не мог не понимать, что вы его намерены во что бы то ни стало укокошить? — Надеюсь… — Тогда почему он в вас сам не стрелял? — Из чего? — Из пистолета. При нем нашли «макарон». С полной обоймой. Псих хлопал глазами. Ей даже немного смешно стало: — Смотрите, что получается. Он сбегает у вас из-под носа, ложится на дно, несколько дней ничего о себе не сообщает паникующей жене — а потом вдруг звонит ей с городского. Имея ключи от машины — бежит к метро. Имея пистолет — не достает его, хотя знает, что вы собираетесь его убить… — Что вы хотите этим сказать? Понятия не имею, подумала Кира. А произнесла зачем-то: — Подумайте. Может, он и не хотел вовсе от вас убежать? — Зачем тогда вообще бегал? — Я имею в виду — подсознательно не хотел? Что я мелю? — поразилась она себе. — Бред, — поморщился Рутковский. Но Кира видела, что выбила его из колеи. Прежней столь странной в допросном кабинете самоуверенности в нем не было. Он, кажется, занервничал. — А как вы думаете — зачем он убил вашу женщину? Псих вытаращился на Киру. Набычился: — Вы это о чем? — Вы ведь никогда не могли этого понять, правда? Каких только причин не выдумывали — но все они смотрелись одинаково неубедительно… Она испытывала странное ощущение — словно ее подзуживал кто провоцировать подследственного. На хрена? Дался он мне… — С первого января начинаю новую жизнь… Таким вот интересным образом. Это ж постараться надо было… А зачем? Неужели вы верите в то, что он так от кары за содеянное бегал? — А зачем, по-вашему? — он поднял глаза. Что-то в них странное было, в этих глазах. — Вы его сколько знали как Градова? — Меньше года… — Вот именно. Он же не от вас бегал. И не от милиции. Рутковский прикрыл глаза, медленно запрокинул голову: — От себя… — едва слышно. — Представьте: это ж как надо было обрыднуть самому себе! И вдруг в какой-то момент в какой-то из этих жизней… а может, не в момент, и не в одной жизни… он или понимает, или догадывается, или чувствует, что кем бы он ни был — все равно остается собой… — Дайте закурить… — сипло сказал псих. Она протянула ему пачку. — Почему он тогда не повесился? — Рутковский, держа сигарету в руке, посмотрел на нее. — Когда-то, — Кира бросила ему спички (сигареты у Петьки украла, а зажигалку забыла. Не сообразила — и то: сколько лет уже не курила…), — я читала заметку про одного врача, который несколько раз пытался покончить с собой. Он и вешался, и травился, и стрелялся. Веревка обрывалась, отрава не действовала. В пистолете все патроны оказались почему-то без пороха… Он затянулся: — Н-ничего себе… — о сигаретах, отстраненно. — «Дукадос». Испанские. — Выходит, я просто на него поработал… — псих покачал головой. — Помог… Избавил… С-сука, — наросший на сигарете пепел упал на пол. — Да если б я знал — пальцем бы его не трогал… Охранял бы… Кира подвинула ему пепельницу. Подследственный посмотрел на нее бессмысленно, потом ткнул сигаретой в кучку оторванных фильтров. |