Онлайн книга «Империя Крови»
|
— У тебя есть доказательства? — Доказать это сложно, но я верю в то, что знаю. — Откуда же тебе знать об отце? Ты к тому времени уже пропал в океане, проклятый предатель! Вспышка гнева командующей заставила мятежников обнажить оружие и сделать шаг вперед. Офицеры за ее спиной сделали то же самое. Бастиан гневно посмотрел через плечо: — Стоять! Мы не нарушим перемирия ни при каких обстоятельствах! Мариция махнула своим офицерам: — Все слышали моего брата? Я не собираюсь изменять слову! Она повернулась к спокойно стоящему Бастиану — впервые в жизни его хладнокровие раздражало Марицию. — Ты вызвал меня на встречу, Бастиан, изволь изложить причину, или мы уезжаем. Готов ли ты вернуться в империю? Решай, твои преступления еще не столь значительны. Возможно... — Нет, Map, я не вернусь. До тех пор пока Арднор и мать управляют страной. Она насупилась: — Тогда что привело тебя ко мне? — У меня есть предложение, которое положит конец братоубийственной гражданской войне. — Войне? Мы просто боремся с мятежниками. Бастиан фыркнул: — Называй как хочешь. Фарос уже согласился с условиями, и я думаю, мы... Фарос! Это имя она часто встречала в донесениях, но достоверно про предводителя беглых рабов почти ничего не было известно. Поднял восстание в Вайроксе. Сбежал из лагеря людоедов. Победил в поединке Голгрина — уже не пустяк. Она никогда не решалась спросить Великого Лорда о подробностях сражения. — Так... — протянула Мариция, собираясь с мыслями. — Ты знаешь этого Фароса? — Мы оба встречались с ним в Вайроксе. Фарос, Мариция, вспомни — сын Градиса, младшего брата Чота. Командующая напряглась, но лицо не возникало в памяти. Потом вдруг... — Этот распутник? Может, я путаю, но того Фароса волновали только женщины, выпивка и кости. Какой из него воин, просто смех! Ты его имеешь в виду? Бастиан изменился в лице — Мариция могла поклясться, что брат тщательно сдерживает душащий его гнев, вызванный несправедливостью ее слов. — «Этот распутник», как ты выразилась, выжил в испарениях Вайрокса и поднял восстание, свидетелями которого мы сами явились. Затем пережил все ужасы плена у людоедов, надеюсь, ты помнишь исторические пергаменты, как именно относились людоеды к минотаврам раньше? — Но он кровь Чота, зачем его жалеть? Фароса должны были убить той ночью — под какой скалой он сумел так долго прятаться? — Фарос, которого ты знала, умер. Новый Фарос видит истинный смысл вещей, как и полагается лидеру, не зря к нему стекаются рабы многих других рас... — Отбросы Ансалона! — И легионеры тоже. — Предатели, и ничего более. Таинственный предводитель восставших — племянник Чота! — Мариция рассмеялась бы, если б лицо Бастиана не было таким серьезным. — И что он там предложил великого? — Около Керна есть остров... Сухо и деловито Бастиан изложил суть договора: конец битвам; мятежники живут в независимой колонии; империя может спокойно расширять свои владения на Ансалоне, не опасаясь удара в спину. Мариция немедленно увидела выгоды такого соглашения. Конфликт с рабами и так уже ослабил армию и флот. Хоть Амбеон и вышел за границы старого Сильванести, но людоеды управляли Неракой, а значит, дальнейшая экспансия была блокирована. Если атаковать сейчас, придется рассредоточить силы легионов и растянуть линии поставок. А соламнийцы умеют пользоваться чужими слабостями. Но с другой стороны, неразумно отдавать остров под власть разного сброда. Племянник Чота слишком известная фигура, к нему потянутся новые сторонники. А уж если узнают про поддержку Бастиана — восстание расцветет с новой силой! — Даже не думай, — резко заявила командующая. Однако черный минотавр не собирался отступать с первой попытки: — Map, если ты только... — Я сказала, даже не думай! — вспыхнула Мариция, глядя на Бастиана новыми глазами. — Как ты мог вообразить, что я просто выслушаю подобное предложение, уж не говоря о том, чтобы обратиться к Голгрину или Арднору?! Это означает предать нашего отца! — Отец говорил, честь превыше всего, Мариция! Фарос предлагает благородное решение. А разве мать или брат действуют честно? Я видел работу Защитников своими глазами, слышал, что исчезают все, кто осуждает Храм! Такая политика тебе, видимо, по душе! Это и есть империя, о которой так долго мечтал отец? — Он точно не мечтал о том, чтобы ты присоединился к мятежникам и возводил напраслину на родную мать! — Прежде чем Мариция осознала, ее меч оказался в дюйме от горла Бастиана. И снова солдаты с обеих сторон едва не рванулись в бой, хотя Бастиан остался недвижим. — Я не нарушу перемирие, — вновь проговорил он. — Да... я тоже,— сквозь зубы прошипела Мариция, делая шаг назад и убирая меч. — Итак, я услышала твои слова, Бастиан, и в память об отце отклоняю предложение мятежника! Но если бы не перемирие, то, клянусь, лично заковала бы тебя в цепи или бросила вызов на поединок прямо здесь и сейчас! — Map... — Убирайся к своим друзьям! Мой настоящий брат утонул в море! Он никогда не смог бы предать отца и не стал бы другом отродья Чота! Прочь! Готовьтесь к скорой смерти! Прочь, пока я не забыла о чести и не покрыла себя несмываемым позором! Бастиан молча смотрел ей в глаза, отыскивая там что-то известное ему одному, потом вздрогнул и, отвернувшись, медленно отправился к лошадям, но затем снова оглянулся и мягко сказал: — Прощай, Map. Пусть Саргас позаботится о тебе... При упоминании имени старого Бога Мариция фыркнула — она выросла, поклоняясь только силе оружия и отцу. Но тут, когда Бастиан уже собирался вскочить в седло, сомнения одолели и ее. — Постой! — Мариция рванулась к нему. Бастиан сам подбежал к ней: — Что случилось? — Почему Фарос, такой непримиримый, предложил этот договор? |